Читать книгу - "Ларец - Елена Чудинова"

Минула еще неделя, и дороги стояли, словно в багряном мареве рябиновых ягод.

— Ишь краснеет, к лютой зиме, — говорила Катя, оглядываясь по сторонам. Все чаще попадались деревья незнакомых пород, да и знакомые вели себя странно: некоторые казались приземистей и ниже противу обыкновенного, некоторые выше и тоньше.

— Зимой уж мы дома будем, что нам за беда, — усмехалась Нелли.

— Ой, не загадывай, Роман Кириллыч.

Теперь девочки вовсе не называли друг друга настоящими именами — слишком людной становилась местность. В иных местах по тракту приходилось не скакать, а пробираться между обозами, каретами и пешими ходоками.

— Понятное дело, до Свято-Петербурха рукой подать, — степенно отозвался крепкий старик с подводы, груженной колотыми кусками желтоватого зернистого камня, прослышав, как всадники жалуются друг другу, что быстрей было бы пешком. — Как кресты в небе зачервонят, так, считай, меньше дня пути. Не забудьте, люди молодые, лоб перекрестить только завидите, да молитву молвить.

Нелли верилось и не верилось, что великий город так близок, даже дыхание стеснялось от волнения. Сбиваясь, начинала она то и дело рассказывать Кате о флюгере со святым Георгием над маленьким дворцом Петра, о рукотворных гротах, Лабиринте с беседками да столбах с башнями, на каждой из коих выбита басня француза Ляфонтена с ее истолкованием, в дивном Летнем саду, что окружает сей дворец. Имелось в столице и специальное публичное здание, именуемое Кунсткамерой, где выставлялись для познавательного обозрения всяческие диковины, в том числе и престрашные. Эти описания почерпнуты были Нелли из альманахов, Орест же упоминал о трактире купца Поцелуева, прозванном просто Поцелуй, да о качелях с балаганами около Адмиралтейства. Но единой картины не складывалось в ее воображении из этих пузелей, а сердце в груди стучало быстрее лошадиных копыт.

— Экой интерес думать, зачем горе родить мышь, — отмахивалась Катя. — А на уродов в стклянках я нипочем глядеть не пойду. Ты б, соколик мой, лучше задумался, где нам жить в таком Вавилоне.

— Давно уж надумал. Орест квартировал на Петровской набережной, близ Большой Невки, в дому вдовы Петряевой. У ней и мы остановимся.

Надумано и впрямь было разумно, поскольку об этой хозяйке, как о женщине честной, что рачительно укладывала для отправки в отчий дом вещи молодого Сабурова, отзывался Фавушка.

Но кресты и шпили столицы заблестели в осенне-лазоревых небесах только в седьмом часу пополудни, и пришлось останавливаться в набитом битком и прегрязном постоялом дворе. Нелли никак не спалось на соломенном тюфяке из мешковины, тем паче что в помещении было душно и скакали блохи, которых Нелли боялась хотя и меньше, чем клопов, но изрядно. К тому ж и лучина, опадая в свое корытце, шипела так противно, что стоило смежить веки, как начинали сниться прегадкие змееныши. Проще сказать, Нелли не спалось от волнений.

В десятом часу утра людный тракт наконец подступил к полосатой будке, обозначавшей границу города, хотя обе стороны дороги выглядели решительно одинаково, что до нее, что после. Справа и слева теснились амбары, склады, открытые навесы, укрывающие товары от дождя, а промеж вместительных этих строений попадались деревенского виду домишки. Каждая пядь земли у этих скромных жилищ была занята капустными огородами и яблоневыми деревьями. Рабочие люди сновали с мешками и тележками, посадские же сбирали урожай. Нелли невольно подивилась тому, можно ли жить в этакой шумной тесноте.

Немало пришлось проехать прежде, чем склады окончательно уступили место деревянным домам, а деревянные дома — каменным, что ровными рядами пошли вдоль прямых мощеных дорог, словно проведенных линейкою. Но вот перекресток явил изумленным взглядам другую улицу, где дома стояли не вдоль дороги, а по обе стороны одетой в камень небольшой речки, по темным осенним водам коей скользили нарядные лодочки. Улица же перебегала над течением ее удобным мостом и продолжалась дальше, до следующего перекрестка, до следующей реки…

— Каналы! Это настоящие каналы, — выдохнула Нелли. — Катька, ни за что не поеду на квартиру, покуда все не посмотрим!

— Где тебе Катька, соображай, — отозвалась подруга, но не сердито: вид столицы заворожил и ее.

Над домами взлетели высокие башни, крытые красной черепицею. Высокие стены, соединившие их, больше всего походили на замок средневековых рыцарей, вроде тех, что Нелли видала в книжках. Единственным отличием было то, что замки на цветных картинках имели старинный вид, по кладке их взбирался плющ, черепица же имела коричневый цвет, а этот замок казался новехонек. Еще представлялось странным, зачем громоздится такое сооружение посреди города, когда место ему в чистом поле, за глубоким рвом, через который скачут по подъемному мосту тяжеловооруженные рыцари на першеронах.

— Литовский замок, молодой мой друг, Литовский замок, — прошамкал изящный старичок с пожелтевшим от табака носом.

— А какому литовцу он принадлежит, сударь?

— Зачем литовцу? — удивился старичок. — Полиция тут размещается, учреждение государственное.

Непонятно, впрочем, вокруг было куда как много непонятного, и так хотелось увидеть все сразу!

Шумная улица с роскошными палатами купца Горохова, что постепенно заменили ей настоящее название, вывела путников к величественному Адмиралтейству, близ которого, нарушая вид парадной роскоши, кипела огромная стройка: рабочие люди копошились в исполинском котловане, словно муравьи.