Читать книгу - "Штрихи к портрету кудесника - Евгений Лукин"

— Присаживайся, Толь Толич…

Тот присел, попутно подтвердив наилучшие подозрения Глеба. Известно, что ширина расставленности колен в сидячем положении прямо пропорциональна социальному статусу. Так вот, колени Лютый свёл почти вплотную.

— Ну и как оно ничего, Глеб Кондратьич? — с натужной, почти истерической жизнерадостностью полюбопытствовал он.

— Колдуем помаленьку… — уклончиво отозвался Глеб.

Лютый прикинул — и решил соблюсти этикет до конца:

— А дружок ваш как поживает? Тоже, слышно, в гору пошёл — в политику ударился…

Лучше бы он этого не говорил. Уязвил, что называется, в самое сердце. К бывшему своему корешу, подначившему взломать тот треклятый склад, Глеб Портнягин относился теперь не лучше, чем к задержавшему их участковому. Лицо колдуна, правда, не дрогнуло, однако, обладая сверхъестественным ментовским чутьём, Лютый мигом уловил запах гари.

— Вы, как его встретите, Глеб Кондратьич, — глазом не моргнув продолжал лебезить он, — скажите, пусть не обижается! Я ж не со зла его тогда дубинкой огрел — служба…

— За что погнали? — холодно спросил Глеб, прерывая светскую беседу.

Приувял участковый.

— За правду, — со вздохом соврал он, причём так натурально, что Портнягин, сам того не желая, взглянул на него с уважением.

— А подробнее?

— По службе решил малёхо подрасти… — с запоздалым раскаянием признался Толь Толич Лютый. — Подал заявление. Взяли меня в сто сорок шестой отдел…

Глеб кивнул. Чем конкретно занимается сто сорок шестой отдел, он, естественно, понятия не имел, но само по себе наличие номера, да ещё и трёхзначного, уже говорило о многом. Несомненно, данная часть известного ведомства специализировалась на внутренних расследованиях.

В незапамятные времена (кажется, ещё до обретения Сусловской областью независимости) отдел по борьбе со служебными злоупотреблениями был единственным в своём роде и поэтому в порядковом номере не нуждался. Однако по мере углубления в ситуацию, когда выяснилось, что львиная доля всех преступлений совершается именно работниками правоохранительных органов, коллектив борцов с коррупцией расширили, пополнили, разветвили и пронумеровали. Но вскоре начали поступать сигналы, будто и сами борцы далеко не безгрешны. Пришлось организовывать надзор за надзирателями — и так несколько раз.

В настоящий момент насчитывалось примерно полторы сотни подразделений, занятых исключительно взаиморазоблачением, а на тот случай, если вдруг какому-то постороннему лицу тоже вздумается нарушить закон, на чердаке здания МВД ютился отдел внешних расследований, но работы у него, по слухам, было не так уж много.

— Ну и наехали на нас орлы из девяносто первого, — скорбно излагал Толь Толич. — Пронюхали, видно, что мы на них тоже компромат копим. Пришлось подать рапорты — всем отделом. Не сиделось мне в участковых… Вы, Глеб Кондратьич, что предпочитаете? Водочку? Коньячок?

Глеб Кондратьич предпочитал водочку, но заказал коньячок.

— То есть, как я понимаю, проблемы с трудоустройством… — задумчиво подбил он итог.

— Да вот амулетишко бы мне какой… — приниженно попросил Толь Толич. — А то, куда ни сунешься, везде отказ. Назад дороги нет, частным фирмам качков да снайперов подавай! Верно говорят: пока молодой, всем нужен, а чуть состаришься… — Вздохнул, безнадёжно махнул рукой. — Вот в «Валгалле» вроде охранник требуется — так я туда уже идти боюсь. Там меня и на порог не пустят — без рекомендации…

Не сводя с просителя размышляющих глаз, Портнягин машинально потрогал краешком рюмки нижнюю губу. Мудро поступил Толь Толич, что побоялся идти в «Валгаллу». Владельца этой фирмы Глеб знал лично, один раз даже пробовал его колдовать, правда, безуспешно. Прожжённый атеист Эгрегор Жругрович Двоеглазов был известен в узких кругах не только расчётливой дерзостью финансовых операций, но ещё и неистребимой лютой ненавистью ко всем ментам — особенно бывшим.

— А почему без рекомендации? — поинтересовался Глеб. — Вам же вроде характеристика положена с места службы…

— Да есть характеристика! — жалобно вскричал Толь Толич. — Есть! От полковника Добротникова, чтоб ему отставки не видать! Так ведь её показывать нельзя никому!

— Ну мне-то можно, — успокоил Портнягин, охваченный нездоровым любопытством. — С собой она?

Нет, всё-таки правильно не послал он сегодня Лютого по телефону! Цирк бесплатный… А нечего было рвение своё служебное показывать! Участковый? Ну так и занимался бы тем, что поручено! А то, понимаешь, керосин у него вспыхнул — грабителей он обезвреживать на склад полез…

Кряхтя, шурша и ёрзая, бывший сотрудник милиции извлёк сложенную во много раз бумагу и подал Глебу. Тот начал читать — и сразу же чуть не присвистнул. Да-а, с такой характеристикой, пожалуй, и в трудовую колонию для исправления не примут. Чего стоил один только перл: «Поскользнувшись на мозгах потерпевшего, впоследствии пытался оформить ушиб как боевое ранение»!

— Так… — вымолвил наконец Портнягин, кладя документ на стол и с сосредоточенным видом разглаживая многочисленные его перегибы. — Никакого амулета не надо. Вот эту характеристику сегодня им и представишь…

— Да как же… Глеб Кондратьич… — пролепетал Лютый.

— Заряжу, заколдую, — неумолимо продолжал Портнягин, — и сойдёт она, родимая, за положительную. Но подавать, учти, нужно будет самому Эгрегору Жругровичу. И никому другому, понял? Заклинания у меня персональные, так что для всех остальных она, какой была, такой останется… Кстати, и для тебя тоже, Толь Толич… Ну, тебе-то, я думаю, это всё равно!

Несколько секунд бывший участковый, бывший сотрудник сто сорок шестого отдела тупо смотрел на расстеленную посреди столика бумагу, потом поднял глаза, явив смятое сомнением лицо.

— Платить — сейчас? — с подозрением спросил он.

— С первого жалованья рассчитаешься, — сказал Портнягин — и это почему-то сразу же успокоило Толь Толича.

— Ну так давайте я, Глеб Кондратьич, хотя бы за коньячок заплачу… — засуетился он. — А то как-то, знаете, не камуфло…

Видимо, хотел сказать «комильфо».

— С ума свихнул? — зловеще осведомился старый колдун Ефрем Нехорошев, после того как вернувшийся домой Глеб, заливаясь счастливым смехом, поведал о том, что случилось. — Сколько раз тебе повторять: не связывайся с ментовкой! Не действует на них колдовство!

— А при чём тут ментовка? — с циничной ухмылкой отвечал ему Портнягин. — Из ментовки его уже выперли…

— Голова ты стоеросова! — вскинулся колдун. — Бумагу-то ему полковник писал! Полковника-то ещё, чай, не выперли! Удачу нам спугнуть хочешь? Так это запросто…

— Ефрем… — попытался урезонить учителя Глеб. — Ты что, не понял, в чём фишка? Не было тут колдовства! Вообще не было… Прикалывался я! А теперь прикинь: припрётся он сейчас к Эгрешке в «Валгаллу»… Мало того что бывший мент, так ещё и с такой бумагой!