Читать книгу - "Багровое сердце - Марк Райнер"

на которого светлые набросились с остервенением, будучи в полной уверенности, что сей враг — настоящий. Сейчас на западе идет война, и в мир выплескивается столько ненависти, столько злобы, столько страха и отчаяния, что сердце, кажется, сильно как никогда. Но почти вся его сила уходит на поддержание портала. Я говорю это для того, чтобы объяснить необходимость наших грядущих шагов…

Селем выжидающе взглянул на герцога своим пронизывающим взглядом, и тот только кивнул, будучи не в силах возразить.

— Магических потоков, текущих через ваши земли — мало. Они — лишь указатель. Чтобы свершить то, что задумано, мне необходима энергия остальных сердец. Возможно, не всех — десяти из одиннадцати будет вполне достаточно. Мои люди в течение долгого времени искали каждое. Теперь часть уже найдена, часть — в наших руках, некоторые ещё предстоит найти… Господин Белиньи, если то, что я сейчас предложу, покажется вам излишне радикальным, чем-то таким, на что вы не сможете согласиться, то я оставляю вам право отказаться. Разумеется, мне бы этого не хотелось. Мое доверие к вам сильно пошатнется в случае отказа. Но я не смею навязывать свою волю, какой бы ответ вы ни дали, я его приму… — Селем понизил голос, — мне кое-что нужно, и сделать это можете только вы.

Он замолчал, словно придавая больший вес своим словам и медленно повернулся к Белиньи, ожидая ответа.

“Я знал, что к этому всё придёт,” — подумал герцог: “сейчас он попросит большего. Может, часть моих земель? Контроль над портом? Мою армию?..”.

Белиньи почувствовал, что во рту у него пересохло.

“Он дал мне право отказаться, но едва ли он на самом деле примет отказ. К тому же, дела только начали налаживаться. Если скажу “нет”, всё скатится в пропасть. Выходит, что и выбор у меня не особо-то и есть…”

— Говорите, — с трудом выдавил он.

Селем одобрительно похлопал его по руке.

— Мне нужно, чтобы вы начали войну со своим ближайшим соседом. Его земли мне не нужны — они ваши. Меня интересует нечто иное.

— Сердце?

— Именно. Правитель соседнего герцогства хранит его у себя. И, более того, он об этом даже не подозревает…

Их голоса гулким эхом раскатились под сводчатым потолком, угасли и смолкли. В пульсирующем красном сиянии портала плавали неведомые земли. Селем напряженно молчал, не сводя своих странных, выкаченных глаз с лица Белиньи.

Должно быть, от него не укрылась та перемена, которая произошла в настроении герцога: услышанное не только не испугало его — напротив, слова тёмного наполнили всё его существо облегчением и злорадным ликованием. Стараясь казаться спокойным, он, кажется, впервые за день, поднял взгляд на Селема и смотрел на него долго, уверенно, изучающее, не моргая и не отводя глаз. С трудом сдерживая недобрую улыбку, он спросил:

— Вы ведь имеете в виду герцога Мартина Вилленхофа?

Глава 12

***

Вельбер вернулся в свой шатёр и, упав на постель, лежал долго и неподвижно, глядя на чуть колышущийся под ветром купол.

Сейчас его переполняло ощущение обреченной беспомощности. Прежде он ни разу незадумывался о весе своих слов. Теперь, когда впервые этот вес оказался так важен и нужен, оказалось, что его мнение не значит ничего. Это бесило Вельбера. Бесило до пелены в глазах, до боли, до ярости, которые даже не хотелось подавлять.

Сжав кулак, он ударил им по полу с такой силой, что на костяшках пальцев выступила кровь. Боль обожгла нестерпимо, но на душе стало чуть легче.

Взяв в руки неотправленное письмо для Вилленхофа, Вельбера пробежал по нему глазами, дописал несколько строчек и, вложив в заранее приготовленный конверт, запечатал его оттиском перстня. Кинув письмо на подушку, он вышел из палатки и медленно побрел прочь из лагеря.

Ночь уже потихоньку сгущалась. Кроваво-красный лик луны рисовался на небосклоне и из тёмных, синеватых глубин неба, моргая, вытаивали мелкие серебристые звезды. Чёрные деревья с осыпавшимися листьями печально качались вдали, и у самого горизонта, утекая, кипели бесконечные ряды серых туч, озаренных слабым, розовато-золотым отсветом с небес.

Погруженные в свои тягучие, тяжёлые мысли, Вельбер долго брёл, не разбирая дороги. Наконец он остановился над невысоким, поросшим чахлой травой обрывом, за которым вился, изгибаясь между холмов, глубокий овраг с зарослями белесого ивняка.

Усевшись на траву, маг плотно запахнулся в плащ и остановившимся, невидящим взглядом уставился на чернеющий, почти погасший небосвод, на последние лучи солнца, чуть мерцающие где-то на западе, и стаю дымчатых, тонких облаков, которые, меняя очертания и клубясь, ползли вдаль.

Очень скоро солнце окончательно скрылось, лучи его неохотно погасли, и всё бескрайнее небо стало мглисто-тёмным. Лишь красноватый лунный отсвет скользил над мраком, рассекая черноту пространства и роняя на уснувшую долину полупрозрачные, недобрые блики.

Воздух становился холоднее, ветер крепчал. Чувствуя, что вот-вот продрогнет до костей, Вельбер засобирался обратно в лагерь. Он уже хотел уходить, когда вдалеке, на противоположном конце оврага, средь деревьев внезапно мелькнула яркая вспышка синего огня. Волшебник в нерешительности замер, глядя на странный, мерцающий в зарослях свет.

Сияние вспыхнуло ещё раз, а затем поблёкло и начало медленно удаляться, изредка тревожно мигая и вспыхивая меж колышущихся ветвей.

Вельбер попытался спуститься в овраг, но склон был слишком крут, и маг просто побрел вдоль обрыва, стараясь не упускать из виду живой, трепещущий в зарослях огонь. В какой-то момент он даже сумел разглядеть сам источник сияния: в просвете между деревьями мелькнул обшарпанный борт незапряженной телеги, которую толкали несколько человек. В повозке лежало нечто, накрытое рогожей, но даже сквозь ткань сияние было просто нестерпимым.

Вскоре повозка исчезла среди густых, висящих ветвей, и лишь яркий свет, пробивающийся меж чёрных стволов и серебристых листьев, обозначал её присутствие.

Маг стоял у обрыва и долго смотрел на удаляющийся голубой огонь. Наконец, телега скрылась в изгибе оврага, сияние мелькнуло за холмом, брызнуло голубыми искрами и исчезло.

Ночь вновь стала непроницаемой и чёрной. Постояв ещё немного, Вельбер пошел обратно в лагерь.

Не раздеваясь, он упал на постель и долго, беспокойно ворочался, вслушиваясь в ночные шорохи. Дурные мысли не давали покоя. Мрачное предчувствие грызло душу.

***

Над Мистрадином второй раз за последнюю неделю шел снег. Крупные белые хлопья тяжело и быстро падали на чисто выметенные улицы, на разноцветные крыши и молочно-белые портики с тонкими витыми