Читать книгу - "Падение сквозь ветер - Олег Никитин"

– Выкладывай, что у тебя?

Бессет извлек из портфеля пару десятков листов, заполненных таблицами и графиками, среди которых сиротливо затерялось несколько слов, поясняющих, видимо, некоторые из цифр.

– И что все это значит? – с тревогой поинтересовался следователь.

– Основные экономические показатели Хайкума, – бодро ответил юноша, – вполне свежие и точные, вплоть до последней запятой. Господин Валлент, все не так страшно, как кажется! Я ознакомился с ними и выяснил, что основная продукция этой провинции – изделия из стекла и фрукты.

Магистр склонился над первой страницей записей и попытался вникнуть в таблицу, суммирующую все важные отрасли хозяйства Хайкума по количеству произведенных товаров. Тут же пристроился многосложный угловатый график. Валлент перевернул лист и прочитал следующий заголовок: «Динамика изменения валового произведенного продукта фруктовых плантаций Хайкума по отношению к среднегодовому уровню капиталовложений». Он поднял мрачный взгляд на виновато улыбавшегося помощника и спросил:

– А попроще нельзя было изложить?

– Вы же знаете, магистр, какие нравы в Канцелярии! – стал оправдываться тот. – Уж как я просил их дать мне популярный анализ экономики Хайкума! Но они твердили, что эти графики – самое простое, что только можно изобрести по этой теме. Что в них разберется и младенец, едва освоивший азбуку! Зато здесь действительно собрано все самое важное. Я, пока вас ждал, успел немного прочитать и уже знаю, например, что с 812-го по 814 год в производстве оконного стекла наблюдался резкий спад, зато с 815-го по 817-й оно вновь росло, но так и не превысило уровень позапрошлого века…

– Ну хорошо, – сдался Валлент. – Где в таком случае популярное описание технологии производства этого самого стекла? Я ведь, знаешь ли, никогда не варил его! Кстати, обрати внимание, что и фрукты я тоже не выращивал. Так где же эти сведения?

Юноша пробормотал извинения и вынул из своего вместительного портфеля еще одну пачку листов, гораздо более внушительную, чем первая. Действительно, она почти целиком состояла из технологических описаний – процессов производства оконного и декоративного стекол, оптимального состава удобрений для апельсиновых, чайных и прочих плантаций, принципов разработки песчаных карьеров на берегу океана, организации транспортных потоков с готовой продукцией, минимизации складских издержек и так далее. Завершали все это пиршество прикладной мудрости налоговый закон и руководство по скорейшей легализации своей деятельности. Написанное, впрочем, довольно живо, хотя и по заказу имперского Разрешительного отдела.

– Спасибо тебе, дружок, – молвил Валлент и откинулся в кресле, созерцая мощную кипу бумаг, способных сделать из него выдающегося специалиста по экономике Хайкума.

– Я старался… Извините, что не придумал для вас легенду, времени было мало, я даже пообедать не успел. Но мне кажется, что самым простым для вас будет выдать себя за торговца чаем, тут среди бумаг есть список сортов с их характеристиками и режимы выращивания и сбора. Азианцы традиционно закупают у нас огромное количество черного чая.

– А не слишком ли это просто? – усомнился Валлент. – Поставщиков и без меня хватает, захотят ли они разрешить мне работать на их рынке?

– А у вас что, и в самом деле есть чайная плантация? – удивился Бессет.

Магистр рассмеялся и уже без особенного ужаса взглянул на тысячи слов и цифр, с которыми ему предстояло ознакомиться за каких-нибудь полтора часа. Вдруг юноша коротко выругался и опять опустил руку в саквояж, на этот раз достав из него десятка полтора матерчатых, с вкраплениями каучука пакетиков с яркими наклейками. Валлент взглянул на один из них и прочитал, что это «Чайная завязь» – едва ли не самая дорогая разновидность напитка.

– Позаимствовал на императорской кухне, – пояснил Бессет. – Знали бы вы, как сложно что-нибудь из них вытрясти! Пришлось размахивать бумагой с печатью секретаря. На пакетиках наклеены оригинальные торговые знаки поставщиков, я как мог тщательно подрисовал к ним дополнительные детали, чтобы вас не уличили во лжи.

Магистр рассмотрел «свой» знак и не заметил в нем рукотворных элементов – Бессет неплохо потрудился, добавив к орнаменту жирную букву «В» и несколько мелких лепестков. Оставалось надеяться, что такую мелочь не станут изучать под увеличительным стеклом. Он рассовал пакетики с «продукцией» по карманам, отпустил Бессета и погрузился в основания чайной промышленности. Время от времени он посматривал на часы, выложенные им на окно: солнце уже выглянуло из-за края Ордена и освещало их.

Когда до назначенного времени оставалось около четверти часа, он, кряхтя и потягиваясь, поднялся с кресла, вооруженный знаниями и готовый к предстоящему разговору. Впрочем, Валлент надеялся, что ему не придется копаться в тонкостях торговли с Азианой и он быстро получит или отказ, или разрешение на снаряжение каравана. Главным для него было взглянуть на Даяндана и, при определенной удаче, установить силу его магических способностей. На остальное – обретение фолианта Крисса Кармельского и тем более разоблачение вице-консула в его собственном логове – он не слишком рассчитывал.

Когда он подъезжал к зданию Консульства, ненавязчиво подгоняя Скути, там уже стоял четырехколесный экипаж Зиммельна с символом имперской Канцелярии на дверце – гусиным пером в квадратной чернильнице, что подчеркивало официальный характер визита. Сам советник, сухопарый черноволосый мужчина средних лет, упруго выбрался из кареты и уже протягивал руку спутнице. На ней было надето изумрудно-зеленое шелковое платье до щиколоток, отстроченное серебряной нитью, а в ее черных волосах ярко зеленел пышный бант.

Валлент спешился рядом и протянул повод конюшему, типично азианской внешности парню, сохранявшему на плоском лице непроницаемое выражение.

Зиммельн мимоходом, почти механически кивнул магистру, хотя они и не были представлены друг другу, и стал подниматься по пологим ступеням Консульства. Едва ему стоило освободить площадку перед каретой, как из последней выкатился пухлый, низкорослый секретарь Фланнербон с папкой, зажатой подмышкой. Он с мельком взглянул на Валлента и заторопился вслед за патроном, и магистру показалось, что надетые на писца белые штаны и такого же цвета рубаха сейчас расползутся по швам. Неизвестно, знали ли они о том, что Валлент в действительности был самозванцем, но в любом случае он не собирался выходить из своей роли ни при каких обстоятельствах.

Возле треугольного флага буро-малинового цвета, свисавшего у дверей, расположился еще один воин, на бедре которого болталась длинная кривая сабля. В целом же азианцы, похоже, не старались как-либо афишировать семилетний юбилей своей независимости.

Уже входя в здание, магистр услышал за спиной стук колес и обернулся: подъехала карета Терренса, по всей вероятности, также прихватившего с собой супругу, но Валлент не стал пялиться на их выход и вошел под своды Консульства. К его облегчению, внутри оказалось вполне сносно, свежий ветер колыхнул полы его джеллабы и проник в поры майки.

– Торговый союз Хайкума, Валлент, – сказал он, обращаясь к безмолвной фигуре стража, преградившего ему путь. Тот медленно кивнул и сделал шаг в сторону. Сзади уже напирал новый посетитель, и магистр поспешно прошел вперед, но оглянулся и на фоне светлого дверного проема увидел в профиль коренастую, но высокую фигуру незнакомца. Его изгибавшаяся подобно крючку бородка заметно выпирала вперед.