Читать книгу - "Войны крови. Восхождение - Борис Орлов"

Волк заметно прихрамывал, и человек, невзирая на вялое сопротивление, решительно взвалил его себе на плечи. Пошевелился, распределяя груз поудобнее, и стартовал с места неспешной раскачивающейся рысцой. Тень понял, что, если он хочет перехватить эту пару, ему надо поторапливаться…

Он успел добежать до угла улицы секунд за пятнадцать до того, как туда же добрался и Сашка.

Парень с волком на плечах выбежал из-за поворота и застыл, подобно Лотовой жене…

— Так-так? Курсант Бука? И питомец Аякс? Замечательно… А позвольте спросить: что это вы тут оба делаете?

Потрясенный Сашка молчал. Вауыгрр приподнял голову:

«Хо, Тень! Брат, что он такое говорит?»

«Сердится. Спрашивает, что мы здесь делаем…»

Вауыгрр фыркнул:

«Котенка с дерева снимаем!»

— Котенка с дерева снимаем, — а! Семь бед — один ответ! И старушку через дорогу переводим…

— Ага. Ну, я примерно так и подумал. Закончили?

— Так точно…

— За мной!..

…Закрытую «буханку», отличающуюся от обычной несколько иной подвеской и совершенно иным двигателем, слегка покачивало на поворотах. Окон не было, поэтому ничто не отвлекало нас от ровного голоса Тени.

— …И тогда ты решил, что ты теперь все умеешь, все можешь. И никого не ставя в известность, никого не предупреждая, сорвался и попер черт-те куда, черт-те зачем! Еще и Аякса с собой утащил.

«С собой ты меня утащил только из дома Черных врагов. А так я сам шел».

— А тебя вообще никто не спрашивает! С тобой отдельный разговор будет! Итак, продолжаю: сорвался, очертя голову кинулся в драку, особо не разбираясь, сорвал тщательно подготовленную операцию… — Тень хлопает себя ладонью по колену. — Короче говоря, резвился вовсю. Ты что, партизан? Сам по себе? Вышел поохотиться, как на прогулку? Пойми. Мы сильны не подготовкой, хотя и ею тоже. В первую голову мы — это организация. Пусть не всегда поворотливая, но тем не менее эффективная. Ты и вправду думаешь, что один в поле воин? Неужели в твою голову не пришла мысль, что и на охотника может быть охотник и это просто ловушка. Каждый из нас стоит сотен часов работы уникальных специалистов и суперпрофессионалов. На нас затрачены десятки и сотни миллионов, но мы — лишь острие меча. Острие, которое в отсутствие самого меча превращается в фикцию.

Тень замолчал, ожидая моей реакции. А вот те хрен! Не будет реакции. Меня сейчас очень интересует воображаемая точка у него на переносице. Туда и смотрю, чтоб с глазами его стальными не встречаться…

— …Вот ты хоть бы одного живым взял?

О чем это он?

— У тебя, курсант, была великолепная возможность добыть уникальный материал для дальнейшей проработки симбиоза человека и ликантропа. А ты?! Всех завалил, и что?! Прикажешь на холодных теперь опыты, ставить?..

«Нашли что изучать. — Вауыгрр коротко фыркнул. — Лучше лягушек режьте».

— Аякс, а виварий пополнять не надо? Или, может, ты сам его пополнить хочешь? Собой?

Волк коротко взглянул на Тень, тяжело вздохнул и отвернулся.

— В общем, так: до выяснения всех обстоятельств побудешь под домашним арестом. Оружие и спецтехнику сдать.

«Я что, ему клыки из пасти выплюнуть должен?..»

По прибытии на базу оба нарушителя были водворены на гауптвахту — подземное помещение, которое из-за особенностей арестантов было разделено на две части вольерной сетью. В одной части стояли койка и стол, в другой лежал тюфяк. Сашка забрался на койку с ногами и уселся поудобнее. Вауыгрр развалился на тюфяке и зализывал раненый бок. Хотя рану и обработали ветеринары, волк полагал, что снадобья — снадобьями, а зализать по старинке — надежнее будет…

«Слушай, а чего ты так собак ненавидишь? Охотились?»

«Почему ненавижу? Нормально к ним отношусь. Это они нас ненавидят».

«Ну да! Видел я, как ты доберманов уделал…»

«Доберманы — это другое… Предатели! Ненавижу!»

Сашка перевернулся на койке, улегся на живот, а Вауыгрр, наоборот, вскочил и закружил по своей части вокруг тюфяка.

«Доберманы — это у нас семейное. Отец их ненавидел, дед ненавидел… И я ненавижу!»

«Да чего они вам сделали-то?!»

Волк уселся напротив человека и уставился на него в упор.

«У тебя на войне кто-нибудь погиб?»

«Чего?.. А, ну… да. Прадед по материнской линии. Он танкистом был… Сгорел… На Одере…»

«У меня тоже прадед… в Белоруссии… в партизанах…»

«Чего?!!»

От неожиданности услышанного Сашка подскочил, и теперь человек метался по своей части камеры, а волк сидел и с любопытством на него смотрел…

«А что тебя так удивило?»

«Ни фига себе! Не, нормально: волк говорит, что его прадед был в партизанах, а потом спрашивает, что меня удивило!»

«Вот странно… Скажи, если бы ты узнал, что прадед тех доберманов был в армии — очень бы удивился?»

«Ну… Нет, наверное…»

«А в чем разница? Прадед жил у лесника. А потом, когда пришли враги, он подался в партизаны. И лесника с собой позвал…»

Сашка помотал головой. Ну, скорее всего, дело было не совсем так, как сказал Вауыгрр, и инициатором ухода в партизаны был все же лесник, но… Однако!..

«Отец рассказывал, немцы партизан гоняли по лесам, а доберманы им помогали. Немцам. А прадед их грыз. Он их много погрыз…»

«А что потом?»

«Потом… Потом его убили. Лесника. А потом — прадеда. Когда он мстить пошел… А мы же помним. У нас память… есть такое слово… вроде как родовая, да?»

«Типа того».

«Вот. Я помню. Мы помним. Мы все помним…»

Вауыгрр встал, подошел к сетке и ткнулся в нее лбом:

«Я иногда думаю, что ты похож на этого лесника. Если бы тебя убили, я бы тоже… не простил…»

Сашка пропустил пальцы сквозь сетку и вцепился в шерсть волка. Тот заворчал — заворчал по-доброму, почти ласково. Точно замурлыкал огромный кот…

— …Ну-с, Яков Александрович, что скажете? Наше лекарство помогло? Журавлев-то вроде как вылечился, нет?

— Да вылечился он, конечно, вылечился. Только, пожалуй, с излишком…

— В смысле? Что, еще по личной инициативе кого приговорил?

— Нет, товарищ генерал-полковник. Просто при исполнении фигурантов проявил излишнюю агрессивность и эмоциональность. У него была возможность взять живыми минимум двоих, а если бы постарался — то и троих. А он…

— Ну, вот, на вас не угодишь. — Капитан негромко рассмеялся. — А какого результата вы ожидали после работы Шатурского? Другого?..