Читать книгу - "Возвращение - Олег Говда"

Глядя на эвакуацию Выселок, организованную Ярополком Титычем, изобретатель конвейера изобрел бы его вторично. А Форд удавился бы от зависти, наблюдая за такой слаженностью процесса. Как только кто-то из крестьян входил внутрь башни с грузом в руках или на плечах, ее тотчас покидал кто-то налегке. И наоборот — стоило кому-то выйти наружу, как в дверь уже протискивали очередную поклажу.

Староста, как и надлежит хорошему менеджеру, надзирал за процедурой, стоя чуть в сторонке, никому не мешая, но и не оставляя дело на самотек. И стоило кому-то замешкаться, как Ярополк Титыч тут же призывал нерадивому труженику на помощь большую часть его родственников женского полу. Обычно начиная с матери.

Заметив приближающегося тролля и сопровождающих его лиц, уже предупрежденный о пробуждении великана, он резво заковылял нам навстречу.

— Проснулись уже, гм… Хозяин? Как отдохнули? — поинтересовался еще издали.

— Благодарю тебя, Вытащивший Клык Вепря Из Моей Задницы, — узнав Титыча, гулко произнес тролль. — Я хорошо спал. Теперь хочу есть.

Девчонки прыснули, конвейер застопорился, скрипя шестеренками.

— Угу… — Староста даже глазом не сморгнул. — Ты очень вежлив, Хозяин, но можешь обращаться ко мне проще. Например, Спасший Мне Жизнь. Или — староста. А то и попросту — Титыч.

— Хорошо, Спасший Мне Жизнь… Староста… Титыч, — покладисто согласился великан и тут же вернулся к прежнему, более важному для него вопросу. — Я проголодался.

— Конечно, — кивнул Ярополк. — Все готово. Как только меня оповестили, что Хозяин проснулся, я велел накрыть стол. Идите за мной…

Ущербная всего лишь на одну четверть луна давала вполне достаточно света, чтоб не спотыкаться о собственные ноги, а ползающий по ее лику месяц, с периодичностью примерно в полтора часа, еще и улучшал ночное освещение. С его появлением не становилось светлее, но многие тени отступали, а размытые предметы виделись четче. Как от свечи, поставленной на пылающий камин.

Не знаю, какой из Титыча был вояка, но на гражданке он явно обрел свое истинное призвание. Когда только и успевал все?

В паре десятков шагов от башни, на поставленных на попа бочках, жители Выселок уже настелили доски и сервировали походный стол. До свадебного пиршества не дотянули, но неюбилейные именины или какой иной День борьбы с пьянством за ним можно было отметить вполне.

В центре солидно возлежал жареный гусь, как авианосец кораблями сопровождения, окруженный по бокам каплунами, истекающими не менее ароматным жирком. Тут же теснилась дюжина разрезанных ковриг хлеба, с уже положенными на мякиш огромными, в палец толщиной, кусками сала. На переносном столе поместились также разрубленные начетверо головки капусты, горка огурцов, лука и редиса. А для запивания — наготове замерли, налитые по венец, ведро воды и ведро молока.

Для начала, даже не садясь, тролль сцапал тушку ближайшего каплуна и целиком отправил в пасть. Потом, как пыжом, придавил его там четвертинкой капусты и смачно захрустел. Кочерыжкой и перемалываемыми куриными косточками…

Довольно урча, Хозяин обошел импровизированный стол и тяжело опустился на специально приготовленный цельный пень. А то какой же табурет выдержит такой вес? Внимательно оглядел запасы яств. Подозрительно покосился на нас, но видя, что мы остановились на почтительном расстоянии и не претендуем на еду, успокоился. Глотнул из ближайшего ведра (воды), так что оно опустело наполовину, и потащил в пасть ковригу с салом. Видимо, вкус ему понравился, потому что долго не глотал, задумчиво пережевывая, а после взял еще один бутерброд.

Вторую порцию жевал еще дольше. Знамо, не зря утверждают, что от сала развивается склероз. Как съешь утром кусок, так потом весь день пообедать забываешь. Похоже, у Хозяина эта болезнь прогрессировала взрывообразно. Запихнув в себя третий кусок, он сонно похлопал глазоньками и протяжно зевнул. Вылил в себя остатки воды из ведра и, обняв руками столешницу, как заправский гуляка, улегся мордой в салат. А еще минуту спустя богатырское храпение пещерного великана уведомило всех о том, что Хозяин доволен и изволят почивать.

— И что дальше? — поинтересовался Титыч. — Это и есть твой план, Владислав Твердилыч?

— Только часть. Самая маленькая… Не бухти, староста… — Я подошел к столу, отрезал у гуся ноги и вручил их девушкам. По одной каждой. Себе сложил бутерброд из оставшегося хлеба и сала, завернул в несколько капустных листков и сунул все это кулинарное изделие, формой и объемом напоминающее футбольный мяч, в котомку. — Пусть поспит малец. А когда опять к нам вернется, направишь его вслед за стадом. Вместе с вот этими двумя красавицами, которые, если б так увлеченно не жевали, то подтвердили бы свое согласие.

Девушки дружно замычали и замотали головами, но жестковатое, рассчитанное на челюсти тролля мясо старого гусака так просто не проглотишь, а выплюнуть они не сообразили.

— И как я это сделаю? — не понял староста. — А главное: зачем?

— Отвечаю по очереди. Первое, Хозяин, как проснется, пить захочет — сало пересоленное. Ты ему молочка подсунь. Ведерка такому богатырю мало будет. Попросит еще. Вот ты, Титыч, и укажешь ему, куда остальное молочко ушло. Предложишь сходить напиться, а заодно и другим принести. Он еще молодой, привык старших слушаться, да и не трудно это, сходит… Второе — зачем?.. Надо, чтоб его следы поверх коровьих отпечатков легли. Тогда, если придется, ты сможешь уверенно врать гоблинам, что весь деревенский скот тролль угнал. Чем только подтвердишь нашу придумку. А чтоб великан не позабыл, куда и зачем пошел, Листица с Милкой его проводят. Туда и обратно… Потом запритесь все в башне и не высовывайтесь. Что говорить Лупоглазым и всем, кто еще прибудет на вечеринку, ты и сам знаешь.