Читать книгу - "Рождение Юпитера - Максим Хорсун"

– Кого мы судим, благородные?

– Равного нам!

– Что мы должны проявить в отношении к равному?

– Справедливость! – говорит молодой иерарх Козо, племянник погибшего Алексиса Козо.

– Милосердие! – провозглашает, приторно улыбаясь, Огр Мейда.

– Твердость! – по-стариковски шамкая губами, произносит положенное Юлиус Шелли. Его обтянутые пергаментной кожей пальцы мнут белую мантию и оставляют на ткани темные следы.

– Да будет так! – объявляет хитроглазый председатель Пермидиона, иерарх прайда Пуанкаре. Он кивает, демонстрируя всему Сопряжению пигментные пятна на голой, словно ледяная поверхность Тифэнии, шишковатой голове. – Пусть Совет начнется!

Сквозь высокое арочное окно виднелась разбухшая полусфера Нептунии. Планета повернулась к Трайтону Большим Темным Пятном и глядела внутрь зала, в котором собрались могущественные иерархи, словно не лишенное любопытства циклопическое создание. Пятно было действительно большим – больше любого спутника Нептунии, и действительно темным – фиолетово-серое в окантовке белых аммиачных облаков. В этом вечном шторме расстались с жизнью те благородные, которые, по мнению Пермидиона, совершили тяжкие преступления против Сопряжения.

Сколько выдержит капсула с заключенным внутри смертником в атмосфере газового гиганта? Ветры умопомрачительной скорости, непрекращающиеся грозы, непредсказуемые химические реакции… Всевозрастающее давление и гравитация…

Лучше об этом не думать!

Шелли, не поднимая головы, изучал начищенный до блеска пол зала Пермидиона. Плитки из прозрачного янтаря, который, говорят, давным-давно добывали на дне планетарного океана Еуропы, и плитки из зеркального обсидиана со сверкающего полушария Яфета. Оранжевое и черное.

Бедолага Брут пальцем – словно ребенок – вытер нос, подавил икоту и принялся раскачиваться, переваливаясь с носка на пятку. Его шею скрывал высокий корсет, под ухом помигивал синий огонек, – это означало, что регенерация костной ткани продолжается. Брут не знал, как справиться с волнением. Нарочитое равнодушие иерарха Бейтмани не обмануло бы и младенца, не говоря уже о членах Пермидиона, доках по части притворства и интриг.

Из-за спин Шелли и Брута доносилось приглушенное бормотание, покашливание, шорох одежд. Главы влиятельных прайдов (всего – тридцать шесть человек) готовились решать судьбу двух «паршивых овец». Половина из них уже вынесла свой вердикт, и едва ли это мнение изменится, невзирая на то, что прозвучит во время Совета, какие изобличающие или, наоборот, оправдывающие факты будут предъявлены Пермидиону и любопытствующему взору одноглазой Нептунии.

– Прежде чем начать заседание, я прошу благородных сдерживать эмоции, – обратился к залу председатель Пуанкаре. – Друзья мои, давайте рассуждать здраво и в интересах Сопряжения.

Джакобо Пуанкаре, насколько было известно Шелли, получил кресло в Пермидионе по наследству, в весьма нежном возрасте. С тех самых пор его одолевало желание взобраться на вершину вершин – стать председателем. Он работал, не жалея сил, возле него постоянно кипела бурная деятельность, зачастую – пафосная и бестолковая. В начале политической карьеры Пуанкаре делал ставку на свою молодость и инициативу, с годами ему пришлось пересмотреть стратегию… но и это не помогло. Лишь на пороге девяностолетия боги мира людей разрешили уже весьма не молодому и потертому жизнью карьеристу подержаться за бразды правления «равными». С тех пор Пуанкаре лез из кожи вон, стараясь проявить себя мудрым и демократичным председателем. Тем самым он отвечал бывшим оппонентам: «Убедились, кто должен был править Сопряжением все эти годы? А вы, болваны… Ну, да ладно. Я добрый!»

– Наверняка, никто возражать не станет, Джакобо, – отреагировал на вступительное слово председателя Огр Мейда. – Приступим же скорее!

– Тебе слово, Гаджет, – обратился Пуанкаре к новому иерарху прайда Козо.

Посторонние звуки стихли, Шелли и Брут подобрались. Старый Юлиус Шелли поджал губы, отыскал на противоположной стене точку и вперился в нее бесцветным взглядом.