Читать книгу - "Редкий экземпляр: собственность империи - Иванна Морозова"

— У меня их тоже не было, и ничего, стою перед вами! — фыркнула, не желая верить в их правоту. — Он обязательно что-нибудь придумает!

— Дело ваше, Вероника, если хочется строить иллюзии — пожалуйста… — пробормотал под нос сердитый дядечка, который помог Руслану одолеть Гринера.

— Это не иллюзии!

— Отрицание — одна из первых стадий, — с прискорбным видом заключил он и, извинившись, ушел проверить моих современников.

Те чувствовали себя немногих лучше, но им было сложно воспринимать действительность. Чтобы как-то показать, где правда, а где нет, я собрала их в комнате и завела долгую беседу. Она продлилась больше пяти часов, но результат того стоил.

Их было пятеро. Не тридцать, когда эксперимент только начинался, не четырнадцать, когда Марат выкрал меня из лаборатории, и не семь, когда я впервые их увидела. Трое мужчин и две женщины, молодые, напуганные, не понимающие, что вокруг не сон и не вымысел больного воспаленного сознания.

— То есть ты проснулась всего несколько месяцев назад? — уточнил Артем, самый говорливый и бойкий из всей группы.

— Да, и, поверьте, мне тоже было не весело. Поначалу я решила, что нахожусь в коме, а все это — плод воображения.

— А почему нас не разбудили одновременно?

— Хороший вопрос, — я вздохнула. — А теперь самая нелицеприятная часть нашей истории…

Они слушали, распахнув глаза и разинув рты, ужасаясь миру, в котором очутились. Я и сама еще не до конца привыкла к тому, что планета — одна и та же, мысленно разделяя прошлое и будущее. Но вот где тогда мое настоящее? Еще один занятный вопрос, на который ответ нашелся гораздо позже.

Ученые постоянно измеряли их состояние, и становились все мрачнее. Мы-то с Маратом ожидали, что они станут похожими на меня, но вместо этого показатели ухудшались. Они старели. Нет, не такими темпами, как гематолог после отказа от вакцины, а вполне по-человечески. Но это их почему-то удручало. Я же, возможно, даже немного завидовала. Быть уникальной не так здорово, как кажется нам в подростковом возрасте. И дело не только в ответственности. Просто…просто это страшно.

Надя стараниями тех же специалистов встала на ноги уже на следующий день. В ней проснулся профессионал с жаждой новых неведанных знаний, и она, отмахнувшись от предложения поберечься и отдохнуть, хвостиком бродила за учеными.

Леня после долгих уговоров тоже остался. Мы понимали: как только он покинет безопасное место, на него выйдут боевики «Ариадны», исход предугадать несложно. Чтобы не чувствовать себя лишним, помогал мужчинам в укреплении бункера, однажды выезжал в Благовещенск по каким-то очень важным делам Арсена. Они вообще подружились, как я заметила, хотя очень отличаются характерами. Если пилот — рубаха-парень, веселый и неунывающий, то полицейский, в основном, серьезен и сосредоточен.

Все были при деле. Я большинство времени проводила с Маратом. Теперь можно было говорить, не таясь, и я смело высказывала свои мысли, чувства, переживания, эмоции. Ему было интересно абсолютно все, что со мной происходит, вплоть до длины волос и одежды. Естественно, от комбинезона компании я избавилась при первой возможности, и теперь ходила в обычной серой футболке и черных джинсах. Прямо как в старые добрые времена.

Он как мог избегал щекотливой темы, касающейся его состояния, я тоже трусила, не желая признавать наше безвыходное положение. В конце концов, оно почти постоянно таково, и что теперь, сложить ручки и сдаться?!

Когда я рассказала ему о планах Игоря, он долго ругался, костеря бывшего босса, но спустя некоторое время поменял точку зрения.

«Если бы я мог узнать состав препарата, — вздохнул в моей голове мужчина. — И изготовить антидот…»

— Я могу узнать? Здесь же куча ученых, — предложила я. — Наверняка кто-нибудь из них да сталкивался с новым изобретением компании.

«Хорошая идея! — Марат обрадовался так, будто он пятилетний мальчишка, получивший на Новый Год обещанный подарок. — Зови их прямо сейчас! Ты будешь нашим посредником!».

— Сделаю!

Я помчалась к умникам. Их любимым местом, естественно, стала лаборатория, совсем небольшая, всего квадратов десять. Нехватка площади для работы — или чем они там занимаются? — частенько служила поводом для споров. Вот и теперь я застала степенных в обычное время ученых ругающимися из-за каких-то пробирок. Чтобы перекричать порой даже слишком эмоциональных профессоров, пришлось самой орать во весь голос. Но сработало, и просьба Марата прозвучала почти в полной тишине. Так как секрета в моих способностях к чтению мыслей не было, удивляться никто не торопился.

Трое ученых пришли в восторг от того, что получили возможность «побеседовать с легендарным гением». Я даже гордость почувствовала, хотелось ответить: да-да, это мой друг, он действительно невероятно крут! Остальные ответили более сдержанно и сообщили, что у них есть другие занятия. Это, например, какие? Впрочем, зачем мне это знать? Думаю, Руслан и его люди контролируют их деятельность, чтобы не было неприятных сюрпризов.

Как только мы подошли к кровати, и я взяла Марата за руку, в голове раздался его звонкий голос: «О, Виктор Михайлович, признаться, его я увидеть не ожидал. Он же верен боссу. Впрочем, времена меняются…»

— Он приказал их всех убить, — напомнила я.

«Хм, точно. Тогда его поведение объяснимо. Девочка моя, будь с ними предельно внимательна, они на твоей стороне не из-за жажды справедливости или жалости. Во-первых, им это выгодно, вряд ли они смогли бы избежать гибели без помощи брата. Во-вторых, дело в возможности принять участие в эксперименте с экземплярами. У них не было соответствующего допуска. Ты поняла меня?»

Неожиданно серьезный тон мужчины не напугал, конечно, но заставил присмотреться к нашим союзникам повнимательнее.

— Да, Марат, разумеется, — ответила тихо, покосившись на постную физиономию обсуждаемого дядечки.

«Вот и славно! Я в тебе не сомневаюсь, ты у меня умница, вон какую работу проделала, фактически одна! Ладно, начнем, пожалуй. Расспроси их о препарате. А именно…»

Дальше речь пошла о разнообразных составах, формулах и прочей научной лабуде, которую я сумела бы повторить только благодаря невероятной памяти. Их значения, любезно объясняемые мне мужчинами, для меня так и остались тайной. То есть, если бы я очень постаралась, может быть и поняла что-нибудь, но не видела смысла. Я знаю главное: они обсуждали созданный недавно яд. Причем с таким интересом, что становилось слегка не по себе. Даже Марат, вернее, его голос внутри стал жестче, отрывистее, я видела его таким несколько раз, но не привыкла, со мной он всегда мягкий, добрый, ласковый… Хотя могу ли я употреблять столь весомое слово: всегда? По сути, вместе мы провели лишь несколько недель.

Научные разговоры длились долгие часы, плавно перетекшие в целые сутки. Я-то могу обходиться без сна сколько угодно, но поразительная выносливость собеседников вызывала уважение. К тому времени, как Марат попросил покоя, сославшись на то, что ему стоит обдумать полученную информацию, они выглядели порядком уставившими, но на ногах держались бодро.