Читать книгу - "Смерти подобна - Яна Мелевич"

По дороге она комментировала каждую деталь: тут свечи оплавились и воск испачкал тумбу.

Здесь печать стерлась, заклинание уборки барахлит. Надо бы мага-бытовика хорошего, но в городе у нас одна пьянь вроде Михаила Михайловича. В туалете бачок подтекает, в ванной — кран. Трубы старые гудят, стены из картона. Воняет зельем, проводка ни к черту.

— Это белье? — возмущается мать Шмуского, тыча в гору одежды, сваленную там, где я ее оставила. Прекращаю стоять столбом и спешу к Иуде Авраамовне, ногой задвигая кучу за валяющуюся рядом корзину, хмуря брови.

— Извините, Иуда Авраамовна, — начинаю разговор, пытаясь мысленно построить диалог правильно. Сказать ей по поводу ее матримониальных планов все, что думаю. Но аккуратно, дабы не обидеть. — Насчет свадьбы…

С совершенно невозмутимым видом мать Васи снимает крышки с принесенных блюд. От вида форшмака, бефстроганова и цимеса из фасоли с хрустящими тостами захлебываюсь слюной. Все свежее, вкусное и источает невероятные ароматы. Пока Иуда Авраамовна ходит, проверяя мои шкафчики, придирчиво разглядывая столовые приборы на предмет грязи, я отставляю лопату, пытаясь справиться с собственным желудком.

— Зелье для межпространства? — интересуется она как бы невзначай, бросая взор на кастрюлю, где кипит отвратительная жижа.

— Ага, — отзываюсь невольно, кося взором на еду.

— Огонь убавь до двойки. Имбирный корень не любит больших температур на последней стадии. Это напрямую влияет на качество, — советует Иуда, а я отставляю лопату и спешу исполнить е указку, нажимая на панели нужную кнопку.

Может, не так плохо, что она пришла. Качество правильно сваренного зелья очень важно. Ведь от этого зависит ход нашего расследования, возможно, нам удастся что-то понять в этом странном деле.

Непроизвольно погружаюсь в свои мысли. Сейчас, когда я в собственной уютной квартире, все эти надвигающиеся проблемы кажутся чем-то нереальным. Со дня на день в город нагрянут столичные маги и начнут переворачивать каждый камень. Вася не зря так торопится, ведь церковь очень обеспокоена. Допускать в свои таинства посторонних они очень не любят. Поэтому, если есть возможность разрешить проблему без участия военных, то церковники готовы нарушить даже парочку собственных заветов. Раз уж меня взяли на работу в качестве помощника при расследовании кражи, значит, что-то настоятель желает скрыть не без помощи Святейшего Синода.

— Ты мне не нравишься.

— А?

Я резко оборачиваюсь, удивленно смотря на Иуду Авраамовну. Так задумалась, что не слышала, как она подошла ближе. Я ощутила аромат печеных яблок, стоило матери Василия подойти ближе. Забрав у меня большую ложку, она принялась помешивать зелье, рассматривая потертый перепачканный кафель, которым была обложена задняя стенка позади индукционной плиты.

— Я никогда не приму тебя в невестки, Кристина, — повторяет Шумская, а я хмурюсь, складывая на груди руки и отступая. Почему-то от этих слов стало очень обидно. Неужели я настолько плохая хозяйка? Или дело в чем-то другом? Не то чтобы я очень хотела…

— И в чем проблема? Лицом не вышла или дар мой виноват? — процедила сквозь зубы, ощущая, как сила забурлила по венам вместе с кровью. От смешка, долетевшего до моих ушей, стало еще неприятнее.

— Знаешь, в Одессе у меня было все, — рассеянно говорила мать Васи, пока я хмурилась, не понимая, о чем она ведет речь. — Могла выбрать любого из представителей знати и блистать на балах в Петербурге.

— Не понимаю, к чему…

— Но замуж вышла за молодого дерзкого парнишку из соседнего подъезда с большими мечтами и невероятными идеалами.

Я закрыла рот, слыша, как меняется интонация Иуды Авраамовны. Каждое ее слово вызывало во мне противоречивые чувства, а сама она преобразилась на глазах. Взгляд затуманился, руки начали дрожать, отчего ложка стучала по стенкам кастрюли. Откладывая прибор, мать Васи долго вытирала руки поданным полотенцем, после чего решительно посмотрела на меня.

— Он тоже был таким. Ярким, привлекательным, с невероятным, но очень опасным даром. У Рахмата не было ни богатых родителей, ни именитой родословной.

— И дело только в этом? — я приподняла бровь, на что Иуда Авраамовна рассмеялась, убирая полотенце и подошла к окну, выглянув во двор. Наверное, смотрела на сына, который явно задерживался.

— Дело было в нем самом. Такие, как ты и мой Рахмат, вы ставите свои убеждения выше всего остального. Близкие люди всегда для вас на втором месте.

— Это не так, — мотнула я головой, делая шаг назад и сжимая зубы от переполнившей меня ярости. Ее слова задевали внутри те струны, которых я сама боялась касаться.

— Правда? — рассмеялась мать Васи. — Я не права?

Я зарычала, а мой дар тут же отозвался на внутреннее неприятие слов Иуды Авраамовны. Права? Да, возможно. Моя бабушка использовала последние годы всего за жалкие пять часов, не давая умереть неизвестной ей женщине в автокатастрофе. Оставила меня один на один с осознанием того, сколь скоротечной бывает жизнь некроманта, который заключил контракт с самой Смертью. Я отдала свое сердце Жнецу, распорядилась своей жизнью ради спасения ее души. Поступила бы я иначе сейчас, будучи уже взрослой? Да.

Когда родители умерли, я была совсем маленькой. И бабушка бросила царскую службу, дабы растить меня. Она учила меня всему, что знала и умела. Вложила собственные идеалы в мою голову.

Любая жизнь бесценна. Некроманты знают об этом лучше остальных. Мы охраняем покой живых и мертвых друг от друга, следя, чтобы два этих мира не пересекались без крайней необходимости. Неважно, какую цену мы при этом заплатим. Такова наша суть. Именно поэтому я никогда не позволяла себе влюбляться, строить отношения, мечтать о далеком будущем. Ведь у меня есть только здесь и сейчас.

Но посторонних никто не спрашивал.

— Знаете Иуда Авраамовна, — начала было я, собираясь прочитать отповедь госпоже Шумской.

Где-то неподалеку послышался звон. Я не сразу поняла, что это моя лопата отреагировала на вспышку ярости. Только рот успела открыть, как она ринулась вперед. Крутанувшись в воздухе, ударила мать Василия ковшом по голове одним точным ударом.

— Кристина! — голос Шумского заставил меня ошарашенно посмотреть вначале на отскочивший в сторону артефакт, довольно сияющий вырезанными символами на древке. А затем — на Василия, застывшего в дверях с пакетом.

Ну все, не видать мне черного платья и свадебного тортика. Теперь я точно неугодная невестка.