Читать книгу - "Мар. Тень императора - Александра Лисина"

— Нет.

— Тогда что происходит? — тихо спросил я. — Учитель, почему я целую неделю занимаюсь ерундой вместо того, чтобы приступить к своим прямым обязанностям?

— Боюсь, его величество пока не в состоянии подпустить тебя так близко.

— Он сам это предложил. Разве император не мог раньше определиться с желаниями?

— Быть тенью — это значит не просто беречь кого-то от покушений, — едва заметно улыбнулся мастер Зен. Вернее, мне показалось, что он улыбнулся, потому в уголках его глаз появились крохотные морщинки. — Давая магическую клятву, тень становится физическим продолжением хозяина. Знает все его страсти. Все привычки. Слабости. Быть чьей-то тенью это значит забыть, кем ты был раньше и кем мог бы стать. И всю свою жизнь перестроить таким образом, чтобы она стала дополнением жизни хозяина. Тень всегда рядом с ним. На шаг позади. В его собственной тени. В дождь или в стужу. Дома или в изгнании. В свете или во тьме… у нас нет будущего, ученик. Мы живем лишь тем, что дает нам хозяин. Но тень — не слуга, запомни это. Быть тенью — это означает стать отражением того, кому ты поклялся в верности. Как только вас связали магические узы, вся ответственность за то, что делает тень, ложится на плечи ее владельца. Ее ошибки. Поражения. И даже эмоции.

Я бросил на наставника испытующий взгляд.

— Поэтому вы учили меня от них избавляться? Жизнь тени — это всего лишь слепок жизни хозяина? И для большего эффекта его лучше ставить на совершенно чистый лист?

— Тебя не нужно этому учить, — качнул головой мастер. — Твоя душа и без того пуста. Никаких привязанностей. Никакой памяти. Никакого прошлого.

Я прищурился.

Ну, прошлое-то у меня как раз было. Да и на память пока грех жаловаться. Ведь где-то там, далеко, у меня остались родители, друзья и коллеги. Там же остался человек, которому я… тогда еще не Мар, а начинающий художник Марина хотела вручить свою душу. Но, умерев в том мире, было бы странно цепляться за старые привязанности. Странно мечтать о том, к чему никогда не будет возврата. Поэтому я не мечтал. Не думал. И не спешил растапливать тот холодок, который оберегал мою душу от ненужных терзаний.

Та жизнь закончилась, и на этом все.

Точка.

— Вот об этом я и говорю, — усмехнулся мастер Зен, когда перехватил мой абсолютно спокойный взгляд. — Ты вгоняешь себя в транс умышленно. Легко. С самого детства. И не только во время поединка, ученик. Мне, чтобы этому научиться, понадобился не один год. И серьезное потрясение, благодаря которому я понял, что транс — это тоже защита.

— В трансе нет боли, — ровно уронил я.

— Верно, ученик. Но я не стану спрашивать, кто тебя этому научил. В мою задачу входило лишь подготовить тебя физически. Тогда как всего остального его величество попросил не касаться.

Я ненадолго задумался.

— В ваших словах больше правды, чем кажется на первый взгляд. Если тень умышленно приводят к хозяину эмоционально опустошенной, то не получается ли так, что это усиливает ее привязанность?

— Ты даже не представляешь, насколько, — едва слышно прошептал учитель, а я нахмурился, впервые уловив в его глазах отголосок застарелой боли. И вот тогда мне, наконец, стало ясно, к чему меня так долго готовили.

Тень воспитывают на протяжении многих лет, вкладывая в нее то, что прикажет будущий хозяин. Берут на обучение, разумеется, детей. Совсем маленькими. Быть может, даже младше меня. Привыкнув во всем исполнять приказы учителя, в дальнейшем такие дети будут легко слушаться хозяина. Это неизбежно. Ведь сравнивать просто не с кем. Не зная ничего иного, кроме тренировок и беспрекословного подчинения, к концу обучения они даже не будут сознавать, какой глубины эмоциональная пропасть в них образуется за эти годы.

Рано или поздно любой тени захочется ее наполнить.

Но чем заполнять, если рядом останется лишь хозяин?

Все правильно: тень непроизвольно начнет воспринимать его эмоции как свои. Сперва медленно и понемногу. Затем все быстрее и больше. За годы плотного сотрудничества, в основу которого ляжет магически закрепленное рабство, всенепременно произойдет подмена понятий, и опустошенная тень рано или поздно начнет относиться к господину, как к центру своего мира. Будет следовать за ним по пятам. Служить. Даже в какой-то мере преклоняться. Причем придет она к этому совершенно добровольно. А с годами и впрямь станет неотъемлемой частью жизни хозяина. В буквальном смысле его отражением, потому что к тому времени в ней останутся лишь его потребности. Его желания, цели и стремления. А когда настанет время умирать, тень сделает это без колебаний, потому что иного смысла в ее жизни никогда не было и не будет.

— И это всегда так?! — едва не отшатнулся я, когда осознал, что через все это придется пройти и мне.

Мастер Зен кивнул.

— Как же вы тогда…?!

Я хотел спросить, как же мастер-тень выдержал, когда император отлучил его от дворца, но неожиданно не смог. Голос отчего-то сел. Однако учитель и так прекрасно меня понял и едва слышно вздохнул.

— Боюсь, ему сейчас еще тяжелее.

— Кому? Его величеству?

— Связь между тенью и хозяином всегда двусторонняя, — тихо пояснил учитель. — Невозможно остаться безучастным, когда день и ночь с тобой неотлучно находится живое существо. Даже к собакам люди постепенно привязываются. Многие считают их членами семьи. А если рядом так долго находится человек… если он заранее угадывает все твои желания… Знает, что именно ты собираешься сделать. Открывает дверь еще до того, как ты решил уйти. Не порицает. Не осуждает. Всегда и во всем поддерживает, потому что иначе не умеет. И заслоняет тебя собой, даже понимая, что живым из боя не выйдет… годами, ученик. Десятилетиями. Сродняясь, словно брат-близнец, у которого с тобой до смерти останется одна пуповина… Никто не удерживается, поверь мне. Поэтому разрыв — это всегда болезненно для обоих.

— А как же…?!

— Первые тени появились еще на заре становления империи, — на мгновение прикрыл глаза мастер Зен. — Тогда же появилась и магия, которая привязывает нас друг к другу. Это темная магия, ученик. Поэтому она такая сильная. Именно в ней — основа тех уз, которые связывают нас цепями. К сожалению, изменить заклинание или хотя бы ослабить его магам не удалось. Все или ничего… двое или ни одного. В том числе и поэтому единовременно у императора может быть лишь одна такая тень. До недавнего времени этой тенью был я. Но я больше не могу выполнять свои обязанности. Мое присутствие его ослабляет. А император не может позволить себе иметь слабости. Поэтому он меня отпустил.

— Видимо, он знал, что в противном случае вы ушли бы сами…

Я заглянул в глаза учителя и так же неожиданно понял: нет, если бы император его не отпустил, учитель не ушел — он бы умер, освобождая место для более молодой и сильной тени. И тогда у его величества не осталось бы ни обузы, ни выбора. Вот почему император отдал такой приказ. Вот почему мастер-тень до сих пор жив. Такую правду даже мне было сложно принять. Быть до такой степени верным человеку, чтобы в какой-то момент добровольно отступить в сторону, позволив ему продолжить путь в одиночестве… знать, что рядом с тобой он будет постоянно оглядываться, беспокоиться, а значит, станет уязвимым… чтобы принять такое решение, нужно обладать особым мужеством. Зато теперь я лучше понимал, что именно меня ждет. Только не был уверен, что смогу повторить такой подвиг.