Читать книгу - "Паутина удачи - Оксана Демченко"

Рядом охнул Яша.

– Да как же это? – запричитал он, едва не роняя конфеты. – Да в полицию подлеца!

– Вы его знаете?

– Известный тип, – скривился посыльный. – По имени не назову, но ездит он здесь часто.

– Не надо полиции, – попросила я. – Лучше разыщите Алексея Бризова, он пьет кофе в «Свистке». Попросите принести мой багаж, а я пока уговорю девушек в ателье помочь мне отмыться. Не стоит ставить в известность Потапыча, у вас первый день на новом месте.

– Благодарствую. – В голосе посыльного звучало искреннее облегчение. – Давайте до ателье провожу, чтоб уж наверняка. Я быстро обернусь, в пять минут.

Пять не пять, но и правда отмыться и переодеться удалось быстро. Портнихи мою беду видели. Пожалели, помогли, даже разрешили потискать и погладить сумочку с витрины. Вблизи она была еще лучше, чем издалека, из-за стекла. Защелкивалась, как кошелек, с резким коротким звуком. Очень даже славным для демонстрации настроения. Я пощелкала, вздохнула. Семьдесят пять рублей золотом. За что? За имя. Сударыня Ушкова шьет для дворца. Я спросила, кто заказал дивное платье. Из недр ателье вынырнула тощая и верткая пожилая женщина, с интересом меня рассмотрела.

– Дивное? – уточнила она, сомневаясь в услышанном.

– Именно так.

– Деточка, а ты знаешь, что девять из десяти моих клиенток требуют его снять и даже сжечь? Им лишь бы франконские кружева, а еще вернее – «как при дворе Пруста» или какого иного иноземца. Я уже отчаялась, хотела и правда снять…

– Ни в коем случае! – возмутилась я. – Вы уж мне поверьте, вот и в ремпоезде так было: то, что ругают, на самом деле ценят. Просто никто первым его не надел, не решился. А это должна быть очень знатная особа. И повод нужен исключительный.

Мой язык не просто враг, он хуже врага. Я могу контролировать себя, не черпать удачу и не ругаться мамиными южными звонкими словами. Но если разойдусь – все, дело пропащее. С зимы приметила: удача сама плетется нитью, толкает речь. Как теперь. Я уставилась на сумочку, щелкнула еще раз резким, как движение револьверного барабана, замком. Серое платье с кожаными вставками. Куда такое можно надеть важной даме?

– Через три недели будет открытие прогулочной дороги, – прикинула я. – Знаете наверняка, сорок километров, от столицы до Златолесья.

– У меня уже шьют наряды, – заинтересованно кивнула лучшая столичная портниха. – Загородный пикник на траве… – Она осеклась и улыбнулась. Глянула на платье, на меня: – Деточка, у тебя есть хватка. Вещь сшили по эскизам моей дочки, это первая ее большая работа, я сомневалась… но пока ждала и собирала мнения. Ты натолкнула меня на верную идею: подарю его дочке Потапыча от имени своей девочки.

Идея была безупречна, как выверенная отцом дуга рельсового пути. Я кивнула. Сударыня Ушкова – а я не сомневаюсь, мне повезло увидеть именно ее – снова улыбнулась, мягче и теплее:

– Вот там, на столике, лежит книга. Запиши адрес своего пансиона и имя. Платье я тебе не пришлю, не рассчитывай. Но сумочку моя Аня соорудит. Само собой, в случае успеха нашей затеи. Анна, иди сюда!

Младшая портниха семьи Ушковых была так же худа и легка, как и ее мать. Она ощупала меня одним опытным взглядом. Кивнула. Я поняла, что женщина слышала разговор и восторженная оценка ее платья была очень для нее важна.

– Сделаю, – отрывисто бросила портниха. – Но не такую, я вещи не повторяю. Тебе надо будет подобрать нечто свежее. Ты сама решаешь, что красиво и что достойно внимания. Редкая способность в столь юном возрасте.

Она развернулась и ушла. Ее мама тоже. Я в последний раз щелкнула замком и вернула сумку одной из работниц ателье. Проследила, как вещица занимает место в витрине. Что же теперь думать? Меня удачно облили грязью… Ничего себе везение! Благодаря неприятности я потрогала сумку и даже обзавелась надеждой на иную, еще лучшую и сделанную лично для меня. Грязь в плохо промытых, прилизанных волосах отвратно чесалась. Запах машинного масла не желал исчезать с кожи. Ну и пусть. Я миновала улицу под бдительным присмотром Яши и зашагала к владениям Потапыча. У меня в запасе еще два с половиной часа до отправления поезда. Успею сыграть партию-другую.

У Потапыча в зале за кабинетом стоит лучший стол в городе. Дорогое зеленое сукно. Резное дерево. Поверхность ровная, ее выверяли и доводили до идеального состояния здесь же, в депо. Ножки сразу отрегулировали по большому инженерному уровню, к тому же проверяют горизонтальность стола с завидной регулярностью. Шары из слоновой кости и рога мамонта тоже безупречные, выточенные в ведомстве по строжайшим допускам геометрии. В общем, если меня ждут, а я опаздываю, это беда…

– Потапыч уже закончил совещание?

– Нет, благодарение Богу, – отозвался Яша, распахивая дверь зала отдыха. – Задерживаются они. Уже велели, ежели что, поезд ваш с расписания снять до специального распоряжения.

– Ужас.

– Ничего, нам настроение Самого важнее графика, – усмехнулся посыльный. – Обед изволите? Велено легкий. Суп куропаточий, трюфели, печень гусиная, икорка. Все установим удобно, чтоб вы могли не отвлекаться.

Я благодарно кивнула, посыльный удалился исполнять поручение. Вот и шкаф. Потапыч – солидный человек, до ужаса солидный. У меня свой набор «оружия», все заказано еще в зиму. Оно и понятно, играть с всесильным начальником всерьез и с азартом, да еще безнаказанно ругаться при этом, – такое дозволено только «пигалице». Мы настолько разные, что врагами быть не можем. Друзьями, наверное, тоже. Зато мы мило воюем – на конфеты и прочие мелочи. У Потапыча, кстати, я выиграла табакерку для деда. Точнее сказать, он мне проиграл эту вещицу, и со значением проиграл.

Поле стола ровное, зеленое и бархатистое. Само по себе оно не содержит никакой странности, магии, уклона или иной провокации движения. Оно – покой. Шары на нем лежат неподвижно. Как судьбы, которых не коснулись внешние обстоятельства. Всю жизнь так и не шелохнутся, ограниченные рамкой треугольника. Игра сосредоточена на движении и смещении обстоятельств, и в пределах этого стола мне подвластно и то и другое. Занятное состояние. Наверное, для меня более полное и сложное, чем для любого иного игрока. Прочие толкают шары и надеются на выигрыш – деньги, престиж, азарт… А я тренируюсь и размышляю. Для меня сложные соударения шаров – сама судьба, сплетенная с удачей и характером. И без партнеров я играю в странную, никому не понятную игру. Сегодня вот хочу вспомнить ту сказку, что рассказал мне Марк Юнц год назад, в нашу первую встречу. Я много раз над ней билась. И пока не в состоянии отделить правду от домыслов, удачу от судьбы и расчета, реальные обстоятельства от подстроенных. Но здесь, в столице, близ рельсов, в здании главного вокзала, где удача гудит и звенит от своей густоты, думать и искать проще.

Я взяла кий и небрежно, не глядя и не примеряясь – а так оно и было, ведь разве кто помнит начало этой истории? – разбила шары.

Жила-была на юге Ликры девочка по имени Леся. Алеся? Люся? Или леди Алиса? Не знаю. И Юнц не помнит точно. Зато он сказал, что Леся родилась птицей, как и я. Только у меня папа – Король, мама – бесподобная Ленка. На удачу мне чихать, а вот Леся на трещины не наступала. Берегла свет самых малых успехов и опасалась тьмы ничтожных неудач. Мечтала о великом будущем. Впустую мечтала, сидя на крылечке дома и глядя вдаль.