Читать книгу - "Страж - Алексей Пехов"

Фигура, отправленная в сторону невидимого стрелка, прошла сквозь тряпьё, ухнула, но никакого особого эффекта не произвела. Следующий росчерк, столь же быстрый, как и прежние, заставил мою защиту задрожать.

Кинжалом я срезал у себя прядь волос, бросил на пол, плюнул, швырнул на эту примитивную обманку заговор, который так долго берёг. По залу остался суетиться мой призрачный двойник, каждая секунда существования которого жрала мои и без того не великие магические силы.

Лакальщицам, а точнее тому, чем они стали, теперь пришлось охотиться сразу за двумя зайцами. Это дало мне время подготовиться и создать мелом нужную фигуру в тот самый момент, когда щит растворился и плевок ударил мне в правую руку. Она тут же потеряла всякую чувствительность, повисла плетью, и я выронил кинжал.

Приехали!

Впрочем, душа тоже получила на орехи. Две лакальщицы слились, спиной к спине, в двуликое существо с четырьмя руками и ногами, которое очень напоминало какого-то паука, сбежавшего из ада. Сейчас оно пыталось сбросить с себя серебристые нити, прожигающие его плоть, и поэтому плюнуло в меня лишь раз, но промазало. Я поднял кинжал левой рукой, бросился к «пауку», он встал на дыбы, словно медведь, и взвыл, когда клинок погрузился в его живот.

После того как от души не осталось ничего, кроме сильного запаха озона, я сел прямо на пол, воткнув кинжал в растрескавшиеся доски. Следовало перевести дух. Сняв с пояса флягу, я напился молока. Шум в ушах немного стих, зрению вернулась обычная острота, но правая рука так и осталась онемевшей.

Я посидел ещё немного, пытаясь заставить себя встать, спуститься на зловонный четвёртый этаж и найти Шуко, когда шорох над головой заставил меня поднять взгляд к потолку. Морда перламутровой твари находилась так близко от моего лица, что будь она живой, я мог бы почувствовать её дыхание.

Я остался спокоен, видя, как её губы складываются в ухмылку. Вне всякого сомнения, она меня узнала так же, как и я её.

Упав на спину, я схватился за воткнутый в пол кинжал, гадина протянула ко мне жилистые руки и тут же проворно отпрыгнула в сторону, избежав струи призрачного пламени.

Появившийся на чердаке Шуко ударил ещё раз, и ещё, и ещё, кидая знаки. Но попасть в неё так и не смог. Душа с грохотом пробила в крыше дыру и была такова.

— Ты появился вовремя, — переведя дух, сказал я, все ещё лёжа на спине. — Очень вовремя.

— Твоему хладнокровию можно только позавидовать, — произнёс цыган, разглядывая место моего сражения с лакальщицами. — Ты был на волосок, Синеглазый.

— Скажи мне то, чего я не знаю, — проворчал я, убирая оружие в ножны. — Помоги.

Он протянул руку и помог мне встать.

— Лакальщица в трансформации? — Шуко глянул на мою безжизненную руку. — Тебя сильно зацепило?

— Ерунда. Через полчаса всё пройдёт.

— Об этой гадине ты говорил нам с Рози?

— Угу. — Я посмотрел на дыру в крыше. Преследовать её всё равно поздно. Бегает она гораздо быстрее нас.

— Кажется, она тебя преследует.

— Это могло быть и совпадением, — заметил я и сменил тему: — Ты закончил с делами?

— Нашёл троих. Судя по всему, какое-то время госпиталь останется чистым, я поставил останавливающие фигуры. Давай возвращаться в палаццо. Пауль и Рози должны уже быть там. Следует рассказать им о том, что произошло.

Я не возражал.

Мы возвращались через руины Апельсиновых кварталов — той части Солезино, которую сильнее всего разрушило недавнее землетрясение. Дома новых застроек все до одного превратились в обломки, а здания прошлых веков и те, что возвели на старых фундаментах, находились в разной степени поврежденности: от сетки трещин на жёлтых фасадах до едва держащихся стен, в любую секунду способных рухнуть на дорогу. Самым монолитным оказался старый дворцовый комплекс императоров прошлого, расположенный на каменистом, пребывающем в сильном запустении и поросшим лесом холме — длинная колоннада рядов и большой куполообразный храм, отстроенный последним императором в честь богов и превращённый в церковь в эпоху расцвета христианства.

Район был совершенно вымершим, он опустел ещё до начала мора, поэтому за всю дорогу мы встретили лишь стаю одичавших собак, облаявших нас издали. Шуко швырнул в них камень, и этого оказалось достаточно для того, чтобы свора убралась куда подальше.

— Зачем мы пошли здесь? — недовольно спросил я у него, с трудом перебираясь через колонну, рухнувшую поперёк дороги.

— Во-первых, я устал от трупов на каждом углу. Во-вторых, хочу тебе кое-что показать.

— Надеюсь, это того стоит.

— Уверен, что ты оценишь.

Я недоверчиво хмыкнул, но решил не торопить события. Спустя десять минут он привёл меня к огромной груде камней, в которой с трудом можно было опознать некогда величественное здание.

— И что это? — равнодушно спросил я, оглядывая развалины.

— Логово Ордена Праведности, — осклабился цыган. — Им крепко досталось.

— Неужели никто не выжил? — изумился я.

— Верно. Достаточно серьёзный удар по Ордену в этом регионе. Чтобы восстановиться, им потребуется несколько лет.

— Всему краю потребуется несколько лет, чтобы прийти в себя. И лет двадцать, чтобы восполнить население. Скоро начнётся голод, затем полное безвластие, отсутствие товаров и прочие беды. Солезино придётся постараться, чтобы стать таким, как прежде.

— Ну, до этого дня мы точно не доживём, если только не соберём всех существующих тёмных душ, — рассмеялся цыган. — Я не вижу на твоём лице особой радости.

Я пожал плечами:

— В Ордене полно гнид, всё время вставляющих нам палки в колёса, но случившееся здесь меня не радует, впрочем, как и не печалит. Мне глубоко плевать на Орден, и я предпочитаю вспоминать о нём пореже. А пинать мертвецов… не по мне.

Он хмыкнул и решил ничего не отвечать.

Мы шли в молчании, и постепенно разрушенные кварталы остались позади, вновь начались улицы с трупами и немногочисленными прохожими, и я опять натянул маску. Шуко двигался чуть впереди. Он прекрасно знал город, вёл меня какими-то проулками, сквозь арки внутренних дворов, где царили траур и тихий плач, мимо заколоченных лавок, через вымершие улицы. Трижды мы встречали души погибших, просивших нас о милосердии.

Продвигаясь к палаццо кардинала, я думал о странной перламутровой твари. Она была необычной, я бы даже сказал парадоксальной, и явно имела на меня зуб. Так некстати вспомнился ночной сон и эта тварь под окном. Если бы сон был реальностью, то меня бы уже не было в живых.

Я дал себе слово — прежде чем лечь спать, поставить под окном ловушку.

Какой-то пьяница прицепился к нам на перекрёстке, увязался следом, вопя, что мы должны разделить с ним выпивку, прежде чем сдохнем и мухи залезут к нам в глазницы. Шуко послал его куда подальше, но выпивоха, разумеется, не отстал, лишь обиделся, полез в драку, схватил меня за куртку, за что тут же получил в зубы.