Читать книгу - "Парадокс Ферми - Феликс Разумовский"

— Николай Васильевич, зайди. — Голос Щепова по селектору был сух, бесстрастен и командно-деловит. — Минут эдак через пять.

По официальному тону чувствовалось, что в кабинете он был не один, а потому держал имидж.

— Есть, Николай Владимирович, через пять минут, — в тон ответил Брагин и принялся вытирать чистой ветошью руки. «Ладно, никуда оно не денется, после докуём».

Он был с голым торсом, по форме «раз», как это и полагается при чистке оружия, и уже успел обиходить АПС[41]и ПСМ.[42]На очереди были «Кедр»[43]и лапушка «Гюрза»,[44]но они подождут — в отличие от начальства. От начальства, которое, блин, всегда звонит очень не вовремя.

— До скорого, дети мои…

Брагин убрал оружие в сейф, не спеша оделся и, не забыв засунуть ПСМ в кобуру, вышел из кабинета. Путь его лежал по лабиринту коридоров вверх по лестнице с первого этажа на четвёртый, к мощной, украшенной чеканными накладками двери. Это вам не убожество тесного офиса. Это — физически ощутимые размах и простор. Уж что говорить, охранное агентство «Гранит» устроилось очень неплохо. Солидный, ещё царской постройки особнячок, двор с охраняемым периметром и мощной инфраструктурой, боксы, подсобки, ремзона, гаражи, тир, годившийся для стрельбы даже из автомата. Сразу чувствовалось, что с КУГИ у Щепова не было проблем. Да что там КУГИ! Отцы-матери города прекрасно знали, с кем Щепов водил дружбу в Москве. Стоит ему только позвонить, деликатно намекнуть, всего лишь дать знать: дескать, обидеть хотят, — и из Кремля прилетит такое, что потом беды не оберёшься. Поэтому все считали, что со Щеповым, хоть он человек и неоднозначный, жить лучше в согласии.

Брагин, к слову сказать, тоже так полагал. Он деликатно постучал в дверь и уважительно спросил:

— Разрешите, Николай Владимирович?

Щепов ему нравился. Со своими честен, не жмот, слово держит. За год совместной работы ни разу не подвёл, не кинул, не подставил. Пока мужик.

— Давай, тёзка, заходи. — Щепов приветственно кивнул. — Выпьешь?

Он был сегодня какой-то мятый, поблёкший, совсем не похожий на бравого отставного полковника. Глаза смотрели мрачно, рот подёргивался, на словно бы опавших щеках выкатывались каменные желваки. Похоже, сегодня был не его день.

— Не, Николай Владимирович, не буду, — вежливо покачал головой Брагин. — Дел много.

Он действительно считал, что с начальством пьют только аристократы или дегенераты. И сам с подчинёнными никогда не пил. В мирное время, естественно. На войне в плане водки всё по-другому.

— Ну как знаешь.

Щепов сунул ему баночку колы, а для себя достал коньяк «Хеннесси Елипс».[45]Грубо, словно банальную бутылку, взял хрустальный графин марки «Баккара», щедро плеснул в стакан и отпил, даже не подумав греть в ладонях, как полагается для пробуждения аромата и вкуса.

— Значит, так, тёзка. Нынче денег будет до хрена. Четыре баула. Это тебе информация к размышлению.

В глазах шефа светилось отвращение, вызванное явно не шикарным вековым коньяком.

— А что размышлять? — удивился Брагин. — Подгоним и четыре. Тронемся сегодня ближе к ночи, синоптики как раз непогоду обещали. Просочимся не спеша, дай бог, не промокнем.

Про себя он даже удивился, с чего бы так нагнетать обстановку? Ну да, четыре. Скоро, может, будет пять. Или шесть. Наличность для перевозки в Москву Щепову волокли все. Наркомафия и таможня, игорный бизнес и ГИБДД, налоговая и барыги. Все хорошо понимали: жадность порождает бедность, и вообще, бог делиться велел. Лучше отдать часть, чем потерять всё. Здоровье, нажитое добро, свободу, саму жизнь… Столицу нашей родины, как известно, лучше не злить. Так что четыре баула — это не предел, ни в коем случае не предел.