Читать книгу - "Царь-Космос - Андрей Валентинов"

Меры приняли немедленно. Дороги перекопали, сквозь лес прорубили новые просеки, и вскоре опасное место заросло огромными темно-зелеными папоротниками.

Теперь карта лежала в сейфе у Федора Громового. Два года назад ее затребовали в уезд и вернули уже обрезанной. Чьи-то бдительные ножницы отсекли край с фамилией и подписью ученого мужа.

У тех, кто в 1918-м начинал строить санаторий, такая карта тоже имелась. От робкого предупреждения, сделанного местными властями, приезжие просто отмахнулись. А вот Зверь-человек Владимир Иванович Берг чиниться не стал, пояснив ситуацию на конкретном примере. Кобры, гадюки и прочие гады тоже весьма опасны, заявил он, но яд их поистине целебен. Главное – знать подход и не бояться.

Злосчастный перекресток оказался за высокой строительной оградой. Что там теперь, никто так и не узнал.

* * *

– Да, дела! – резюмировал Семен Тулак. – Но от нас чего скрывать было? Так бы и сказали: непонятный науке случай. Зачем про разбойников врать?

– А я, кажется, знаю, – хмыкнула товарищ Зотова, затягиваясь ароматной махоркой. – Кто-то на самом верху секретность разводит. Только от кого скрывают? От лорда Керзона – или от Центрального Комитета?

– Н-нет, нет! – милиционер отчаянно махнул рукой. – Нам п-приказали пресекать н-нежелательные слухи. Чтоб не болтали, будто у нас в уезде по д-дорогам опасно ездить. Ну и «Сеньгаозеро» – тоже секрет, н-недаром его т-так охраняли.

Бывший замкомэск понимающе кивнула, растянула обветренные губы улыбкой:

– Конечно, конечно… А в самом Шушморе сейчас что?

Федя вздрогнул, побледнел, но собрался с силами и храбро выдохнул:

– А н – ничего! Вы, товарищи, своими д-делами занимайтесь, а еще лучше – уезжайте, прямо с-сейчас. Д-документ какой хотите подпишу, и товарищ Синцов п-подпишет. Уезжайте, н-незачем вам в Шушмор заглядывать!

Перед тем, как тронуться в путь, Семен и товарищ Зотова отошли подальше от дороги. Кавалерист-девица недоверчиво оглянулась, клацнула крепкими белыми зубами.

– Расстреляла бы! И того и другого, чтоб неповадно было. В глаза врут – и не боятся, морды кулацкие. Думаю, в Пустоши у них самое кубло. У тебя хоть оружие есть?

Семен хотел напомнить техническому работнику о субординации, но затем решил, что есть дела поважнее. Левая рука нырнула в карман галифе.

– Маузер «номер один». А у тебя?

– Не ношу, – прохрипела замкоэск, резким движением забирая пистолет. – Уже два года. Врачи запрещают. Знаешь, за что меня на Канатчиковую дачу забрали?

Ротный хотел уйти от ответа, но не сдержался.

– Соседей по коммунальной кухне перестреляла. Из-за примуса.

Лицо девушки дернулось, пошло темными пятнами.

– Рассказали, значит? Или мое личное дело читал? А если читал, знать должен…

– Ничего не читал, ничего не знаю, – отрезал Семен. – Ты спросила, я ответил. Считай, пошутил. Если что не так, извини.

Ольга кивнула, отвернулась, поглядела в низкое серое небо.

– Это ты меня извини. Лечили, лечили, не вылечили. Когда стрелять начнут, героя из себя не строй – сразу на землю падай, чтобы под глупую пулю не попасть. Я уж сама разберусь. А в соседей я и вправду полную обойму выпустила. Одного до смерти, троих в Градскую больницу увезли. Только не из-за примуса. Ты, товарищ Тулак, неженатый? А вот мне не повезло, окрученный попался. Такая вот у гимназистки седьмого класса фортуна… «Пила, гуляла я без помехи, но обобрали мерзавцы-чехи. Ах, шарабан мой, американка!..»

* * *

Первым «квадрифолическую» березу увидел Семен Тулак. Дерево, как дерево – белая кора, черные пятна, только квадратное. Ротный покосился на сидевшего рядом милиционера. Тот понял, дернул плечом, поглядел через дорогу. Там тоже были березы, целый «квадрифолический» выводок. К самой опушке подступили, вот-вот в пляс пойдут.

Семен прикинул, что могут поделывать здешние гигантские змеи. Зимой им положено спать, но на исходе март, самое время просыпаться и выползать за добычей. Может, одна такая как раз заняла позицию под ближайшей березой. Вот сейчас голову высунет…

Ротный подумал и махнул рукой. Пусть ее! От судьбы не уйдешь, не змея проглотит, так начальство схарчит, такая у него, как выражается замкомэск, фортуна. Ротный вспомнил грозного комиссара Лунина и внезапно понял, что тот совсем не прост. Не для того ли Чукоткой пужал, чтобы Техгруппе скипидара под хвост плеснуть? Самому не разобраться, послать некого, так пусть иные поработают, в грязи измажутся. Хитрые они, начальники, подходцам научены!

Семен хотел поинтересоваться у милиционера, кто именно приказал молчать о Шушморе, но внезапно увидел дом, обычную неказистую избу-пятистенок. Над красной кирпичной трубой вился еле заметный дымок.

– П-подъезжаем, – сообщил товарищ Громовой и как-то странно усмехнулся. Ротный тут же пожалел, что отдал свой «маузер», оглянулся, соображая, далеко ли вторая телега…

– Стоять на месте! Не двигаться!..

Улыбка участкового стала еще шире. Он опустил вожжи, хмыкнул:

– Говорил же, не стоит в-вам ездить!

…Двое справа, один – слева. Серые шинели, черные петлицы, короткие кавалерийские карабины, на поясах – штык-ножи от японской «Арисаки». Где прятались, сразу не поймешь. «Секрет» по всем уставным правилам.

На темном бархате петлиц три яркие желтые буквы – «Ч.С.Р.»

– Сняли, значит, охрану, – констатировал Семен Тулак. – Жаль тебе товарищ Зотова нос не откусила.

Улыбку милицейского лица словно волной смыло.

– Сто-о-ой!

Один из бойцов шагнул вперед, останавливая вторую телегу. И в тот же момент послышался отчаянный крик дядьки Никифора:

– Хватай ее, служивые! Веревками бабу лихую вяжи, иначе всем кровя пустит, немилосердная!..

Дозорные переглянулись, не понимая о ком речь – издалека товарищ замкомэск не слишком походила на женщину. На миг Семену стало не по себе. А если «немилосердная» и в самом деле пистолет достанет?

– Старшего позовите, – вздохнул он. – И опустите «винтаря», раз в год и палка сухая стреляет.

Он прислушался, но сзади было тихо. Пущание кровей временно откладывалось.

– Командир 2-го учебного батальона Фраучи. Здравствуйте, товарищи. Могу взглянуть на удостоверение?

Командир Фраучи оказался высок, широкоплеч и неожиданно вежлив. Лицо умное, интеллигентное, но отчего-то красное, словно после ожога. Семену тут же вспомнился «арапский загар». Может, этот тоже из санатория?

Документы ротного изучались долго и тщательно. Наконец, Фраучи кивнул, вернул бумаги, виновато улыбнулся:

– Нестыковочка вышла. Нас не предупредили, что будут представители из Центрального Комитета. Что же, вы, товарищ Громовой, молчали?