Читать книгу - "Змея - Бекс Хоган"

– Ты этого не знаешь.

Бронн проходится пятерней по волосам и поворачивается, чтобы удалиться, однако я слышу, как он очень тихо произносит себе под нос:

– Нет, знаю.

Мало того, что меня это безумно злит, я еще и убеждаюсь в его правоте. На протяжении последующих нескольких дней я не в состоянии вытащить из Ферриса ни крупицы полезной информации. Настроение на корабле портится, и мою команду накрывает темной тучей, возможно, из-за очевидных трений между мной и Бронном, а возможно, из-за нашей близости к западным водам. Никто толком не знает, ни чего ожидать, когда линия будет пересечена, ни какие кошмары нас ждут, так что атмосфера кислая.

Проходят дни, и в один из них мы таки пересекаем водораздел с Западным морем. Бронн и я стараемся прокладывать маршрут, однако у нас возникают сложности с картами, и мы никак не можем определить путь к Восьмому острову. В последний раз, когда мы там были, океан сам доставил нас туда, не спрашивая нашего мнения, однако сейчас он не вмешивается. Ничего не сходится ни с теми записями, которые мы делали на обратном пути на Восток, ни с древними картами, которыми мы пользовались в первый раз, так что в нас крепнет ощущение, что мы заблудились.

И тут стихают ветра.

Внезапно волны пропадают, а паруса виснут. Мы уже никуда не идем.

Поначалу никого это не тревожит. Погода подводит нас далеко не впервой, и мы ждем возвращения ветра. Но на протяжении многих дней не поднимается ни малейшего бриза, и по кораблю, как чума, начинает распространяться беспокойство.

– Подует когда-нибудь, – уверяю я Бронна как-то вечером, когда мы стоим на тихой палубе, отчаянно мечтая хотя бы о намеке на грозу.

– Будем надеяться, – отвечает Бронн. – А когда это случится? На какой курс ляжем? Мы заблудились, а лишней провизии у нас нет даже на день задержки.

Он бьет кулаком по поручню.

Я поднимаю на него глаза, желая, чтобы трения между нами исчезли…

– Что, все так плохо?

Он смотрит на меня:

– Пока нет. Но что, если это затянется? Не хочу, чтобы наши пленники поумирали от голода прежде, чем развяжутся их языки.

Я не могу скрыть удивления:

– Ты их не кормишь?

– Кормлю, конечно. Но этого совсем не достаточно. Не могу же я кормить их досыта, когда моя собственная команда недоедает.

В глубине души я согласна с ним, поэтому ничего не говорю. Особенно если учесть, что мы могли бы набрать провианта с корабля Ферриса, не овладей мной жажда мести и не разнеси я его на кусочки.

Усталость пропитала меня до костей. Все пошло наперекосяк. Я надеялась, что это путешествие будет волшебным, наполненным новыми знаниями и временем, проведенным вместе с Бронном. А в итоге, похоже, мы лишь отдалились друг от друга. И я понятия не имею, каким зельем это можно излечить.

– Ветер скоро вернется, – говорю я с наигранной уверенностью. – Как только это произойдет, мы отправимся на северо-запад и, думаю, доберемся до пункта нашего назначения. А тем временем урежь мой рацион вдвое и раздели его между ребятами. Я вернусь к изучению книг. Пока я этим занимаюсь, мне не нужно много еды.

Бронн бросает на меня странный взгляд, будто принимает собственное решение.

– Как скажешь.

– Что это значит?

Отвечает он не сразу.

– Ты уверена в том, что волшебство поможет? Разве без него ты не в состоянии собрать армию?

Похоже, мы ходим по кругу.

– Да, уверена. Послушай, я знаю, тебе волшебство не нравится…

– Ты винишь меня? – Когда он поворачивается ко мне, его лицо выражает неподдельное беспокойство. – При том, какое воздействие оно оказывает на тебя?

Я потрясенно смотрю на него:

– Какое воздействие?

– А ты не знаешь? – Он невесело смеется. – Почему же я не удивлен?

– Какое воздействие? – повторяю я, и тон мой так же холоден, как ночной воздух.

– Вспомни хоть один случай, когда использование волшебства не приводило тебя к опрометчивому поступку. Вспомни морских хищников. Я был там, Марианна, и никогда не забуду тот кошмар, который ты устроила. И… – Он медлит. – Не знаю, но с тех пор, как мы раздобыли эти книжки, ты стала похожа на только что заточенное лезвие. Готова пролить кровь при малейшем прикосновении.

Мой первый порыв – начать спорить, объяснить ему, что это смешно. Однако я удерживаю язык за зубами, потому что у меня в груди, подобно спящей змее, разворачивается правда. Он прав. Я призвала морских хищников с помощью всей той злобы и ненависти, которые меня охватили. А спустившись при помощи волшебства с горы, я стала настолько самонадеянной, что лишила Лайлу части разума. Волшебство всегда соблазняет меня своей мощью, всегда взывает к той части меня, которой я не горжусь, к той части, которая хочет причинять боль, а не лечить. Возможно ли, что, чем ближе я подхожу к волшебству, о котором мечтаю, тем хуже мои решения? Или дни в одиночестве, наполненные книгами и знаниями, исказили мое восприятие могущества и важности? Разве Старая Грязька не предупреждала меня о внутреннем распаде?

Бронн же принимает мое молчание за враждебность.

– Может, я и ошибаюсь, – говорит он. Он так же устал от наших с ним схваток, как и я. – Я только призываю тебя быть осторожной. Ты пока не знаешь всех связанных с волшебством рисков.

Сразу после ухода Бронна я прячусь у себя в каюте. Его слова продолжают отдаваться эхом у меня ушах. Замешательство скапливается подобно тучам перед бурей, подпитывая мое постоянное состояние неудовлетворенности. Мне нужно волшебство. Я знаю это. Но мне нужно быть сильнее, я не могу позволить ему захватить меня. И потому последующие несколько дней я не расстаюсь с рукописями в поисках какого-нибудь средства, которое могло бы вытащить правду из моего врага, или чар, которые бы вызвали шторм и приблизили нас к нашей цели. И все это – стараясь охладить тревожный пыл, который пронизывает меня до костей от каждого слова.

Все это время я не вижусь с Бронном. Гретхен приносит еду и рассказывает об очевидном, мол, мы все еще никуда не движемся.

Так что, когда однажды ночью в дверь раздается стук, я ожидаю, что это Гретхен с посланием или с чем-нибудь еще, и удивлена, обнаружив вместо нее Бронна.

– Привет, незнакомец, – говорю я, радуясь его появлению.

Однако, похоже, он не особенно рад меня видеть.

– Что такое? – спрашиваю я и сразу теряю присутствие духа.

– Разрешите высказаться начистоту?

Я теряюсь от этого официального тона. Смеюсь, не веря своим ушам.

– Зачем ты спрашиваешь? Мне ты можешь высказать все, что думаешь.

Он даже не улыбается.

– Я допросил Ферриса.

Я настолько поражена, что не сразу собираюсь с мыслями.