Читать книгу - "Хранитель равновесия. Темные игры - Дана Арнаутова"

– Рукоять сделаешь сам, – сообщил он Фарису, протягивая хищно поблескивающее жало ножа. – Умеешь?

– Само собой! – оскорбился тот, взяв еще горячую отливку.

Самую обычную, тяжелую, приятно пахнущую разогретым металлом – родной с детства запах. Взвесил на ладони, потом положил на нее, прикидывая размер черенка.

– Из чего делать: из дерева или из кости?

– Из чего хочешь. – Подумав, Раэн добавил, вернувшись к столу: – Делай под свою руку. И ножны сшей, я там в кладовке кусок неплохой кожи видел.

– Мне… нельзя нож… – с трудом напомнил Фарис, отогнав алчное желание снова иметь настоящее оружие. Пусть и не саблю, но хотя бы вот это, тяжело и уверенно лежащее в руке лезвие! – Ашара не положено…

– Зато вроде бы положено выполнять мои приказы, – рассеянно отозвался чародей, ломая лепешку. – А я тебе приказываю сделать этот нож и носить его на себе. Даже к лошади без него не ходи, понял? Это сейчас твоя единственная защита от всяких незваных гостей. Лучше, конечно, если она не пригодится, но хоть совсем с голыми руками не останешься. А то уйду я в харчевню или к больному…

– Понял, – быстро сказал Фарис.

Не до конца исчезнувший страх перед обычаями он успокоил тем, что приказа хозяина и вправду не мог ослушаться. И если Раэн велел ему охранять дом… Это же совсем другое дело, верно?! А чтобы старейшины не обвинили в нарушении обычаев самого Раэна, нужно просто никому не показываться с ножом. Это дело легкое, он и ведь и в самом деле на улицу не выходит, гостей не принимает.

Рука чувствовала успокоительную тяжесть оружия, почти ласковую, и Фарис еле-еле заставил себя положить отливку на стол, где уже давно ждал завтрак. Раэн понимающе улыбнулся уголками губ, и Фарис решил, что обязательно додумает ту странную мысль, что пришла ему в голову насчет мага и долины. Но попозже! А если не разберется в ней сам, то спросит самого Раэна, тому уж точно виднее, зачем он сюда приехал.

Правда, какие-то внутренние, приобретенные недавно сомнения в честности и правильности мира подсказывали, что Раэну вовсе не обязательно говорить правду… Но Фарис их отогнал. От целителя он не видел ничего, кроме справедливости и великодушия, как тот может иметь подлые замыслы?

* * *

Без Ирганы с ее болтовней в доме стало тише и как-то скучнее. Наргис даже не думала, что так привыкла и привязалась к шумной веселой девчонке. Она предложила Мирне выбрать любую девушку из прислуги себе в помощницы, и та привела застенчивую халисунку, недавно взятую в дом ир-Даудов по просьбе дальней родственницы тетушки Шевари. Халисунка по имени Джади боялась лишний раз поднять взгляд, кидалась выполнять любое распоряжение Наргис, как личную волю богов, и была совершенно счастлива, что ее так выделили среди служанок. А Наргис не хватало Ирганы…

Мирна, которая навестила подругу сразу после свадьбы в новом доме, вернулась оттуда, поджав губы, и на расспросы нехотя ответила, что у Ирганы все хорошо. Ест она теперь не на глине и даже не на меди, а на серебре, одевается в шелка, а муж молодую жену лелеет, словно розочку.

– Мирна, завидовать нехорошо, – мягко сказала Наргис. – У каждого своя судьба. Если счастье улыбнулось Иргане, нужно за нее порадоваться.

– Я бы порадовалась, да только нет больше нашей Ирганы, – едко ответила Мирна. – Зовут ее теперь Аллариль, как первую жену господина купца звали. Живет она в комнате той бедняжки, носит ее платья да украшения. Нет, конечно, муж ей и новые покупает! Сама видела, как золотые серьги подарил, да славные такие, с гранатами! «На, – говорит, – Аллариль, сердечко мое, носи да радуйся. Это тебе на годовщину нашей свадьбы».

– Какую годовщину? – не поняла Наргис. – Свадьба же только на днях была.

– Вот и Иргана так же спросила, – мрачно вздохнула Мирна. – А купец посмотрел на нее и говорит ласково-преласково. «Ты, – говорит, – моя любимая жена, слишком надолго уезжала из нашего дома. Уже и не помнишь, что у нас с тобой на следующей неделе десятая годовщина. Десять лет назад озарила ты счастьем этот дом, Аллариль моя ненаглядная… Ну ничего, больше я тебя так надолго не отпущу. А к серьгам завтра ожерелье привезут, чтобы ты у меня краше всех была, птичка моя золотая».

Наргис передернулась от холода, вдруг прокатившегося по телу от слов Мирны. Неужели муж Ирганы – безумец?! И она сама отдала ему несчастную девчонку! Не нужно ли спасать Иргану из власти сумасшедшего?!

– А как же Иргана? – растерянно спросила она. – Ничего ему не сказала?

– А что она скажет? – пожала плечами Мирна. – Кинулась мужу на шею, а потом побежала серьги перед зеркалом мерить. Я, госпожа, не утерпела, да и спросила господина купца, неужели правда он Иргану нашу своей Аллариль считает? У самой сердце так и екнуло! Вдруг, думаю, разум он от горя утратил да на меня сейчас кинется? А он посмотрел на меня и говорит: «Молчи, девочка, сам все знаю. Нет моей Аллариль больше в этом мире. Но это ничего, теперь я смогу это забыть. И жена моя забудет, как ее раньше звали. Уже почти забыла, сама видишь. Ирганой-то она медные сережки носила, а теперь ходит в золотых. Ты не бойся, я не сумасшедший, зла ей никогда никакого не причиню. Только хочу смотреть на нее и видеть Аллариль мою ненаглядную. А ты, девочка, иди и больше не приходи сюда. Не нужно ей прежнюю жизнь напоминать, у нее теперь судьба новая, счастливая. Пусть забудет, что была служанкой, больше ей ничего тяжелее своих украшений поднять не придется…» Вот так-то, госпожа, – добавила Мирна с горечью. – Подождала я Иргану да попрощалась с нею. А больше и вправду сама туда не пойду. Захочет меня повидать, так знает, где найти. Но зачем я ей? У нее теперь новые подруги, такие же нарядные и богатые…»

– Она придет, Мирна, – сказала Наргис, вовсе не чувствуя в этом уверенности. – Не может ведь она забыть, как вы дружили! Это сейчас на нее солнце удачи пролилось и ослепило, но Иргана – хорошая девушка, она обязательно вспомнит, как ты с ней всем делилась, даже платья свои на нее перешивала. Она придет. Ну, а если нет… Тогда, значит, она и не стоит твоей дружбы.

– Маруди жалко, – вздохнула Мирна, смахивая слезинку с уголка глаза. – Сохнет он по ней, хоть виду не подает. А я и не знаю, как его утешить.

Наргис нахмурилась. Она точно помнила, что собиралась поговорить с Маруди. Но почему-то забыла. Как и про то, что хотела узнать у почтеннейшего Амрана ир-Галейзи… Не многовато ли она забыла за эти последние дни?! Успокоилась тем, что Джареддин больше не появлялся, и утратила всякую осторожность, а ведь обещала себе пойти по следу его тайны!

– Я поговорю с Маруди, – пообещала она Мирне. – Сегодня же! Хотя нет, сегодня он отправился в город навестить кого-то из друзей. Значит, как только вернется. А сейчас иди и спроси почтеннейшего Амрана, могу ли я его навестить?

Оставшись одна, она погладила Барса, лежащего у кровати на особом коврике, толстом, но гладком, чтобы удобнее было чистить от шерсти. Немного поколебалась, но вытащила заветную шкатулку. Нет, она не станет показывать Амрану письма Аледдина, расспрашивая его о тайне братьев. Просто прикоснется к последнему губами, целуя чернильный след, ведь говорят, что слова – это следы, которые оставляет сердце…