Читать книгу - "Ведьма западных пустошей - Лариса Петровичева"

«Как замечательно! Дочка у меня уже есть, а теперь и сыночек будет!»

Госпожа Флер умерла от родильной горячки через три дня после появления на свет Уве — на похоронах Аделин старалась быть серьезной и держалась, как взрослая женщина, а не шестилетняя девочка, но потом разрыдалась так, что у нее едва не случился припадок. И отец обнимал ее, и тоже плакал, и дождь шел все сильнее и сильнее…

— Ты помнишь госпожу Флер, Мари? — спросила Аделин, обувая туфельки.

— Матушку милорда Уве, миледи? Нет, не помню. Меня же тогда еще на свете не было. А что?

— Ничего, — улыбнулась Аделин. Она давно забыла лицо мачехи — в памяти были лишь яркие и теплые наброски воспоминаний. Но эта женщина на мгновение ожила и улыбнулась ей с настоящей любовью. — Просто она тоже была бы рада.

Мари принесла свадебный букет: белоснежные розы, хрупкие кокетливые орхидеи с пестрыми золотыми язычками, туберозы и фрезии. Аделин взяла его и подумала:

«Я выхожу замуж. Наконец-то я в это поверила».

Она спустилась в гостиную прямым ровным шагом хозяйки своего дома, стараясь держаться с привычным спокойным достоинством и не показывать, что ее душа сейчас рвется куда-то вперед, к солнцу, под облака. Гостиная была украшена цветами и традиционными связками колосьев для богатой жизни. Священник уже открывал Святое Писание. Уве стоял рядом с полицмейстером и Медведихой — госпожа Этиль дотронулась платочком до краешка глаза, и Аделин услышала негромкое:

— Помнишь, Марк? У тебя был такой яркий шейный платок и белая роза в бутоньерке.

— Помню, конечно, — ответил полицмейстер и осторожно снял с крутого плеча супруги невидимую пылинку. — Ты же сама мне его сшила, Этиль.

Бастиан стоял по правую руку священника: в белой рубашке и черном сюртуке, с маленьким орденом на груди, он казался торжественным, незнакомым и — Аделин так удивилась этому! — почти испуганным. Его шрамы побелели, став почти незаметными.

Аделин могла лишь поражаться. Несколько дней назад она увидела этого человека в водном зеркале и содрогнулась от его уродства — и вот теперь он стоит в ее гостиной, и она, Аделин, сейчас станет его женой.

«Удивительно, — подумала Аделин. — Когда все это закончится, я попробую написать об этом книгу».

В гостиной зазвучала торжественная музыка — приглашенный предусмотрительной Медведихой маленький оркестр, который расположился в стороне, заиграл свадебный гимн, и Аделин показалось, что струна ее души тоже звучит — глубоко, возвышенно, всем своим существом. Бастиан смотрел на нее, не отрывая глаз, и Аделин поняла, что сейчас он думал о том же, что и она.

О том, что мог бы провести всю жизнь в одиночестве — закрытым от мира, скованным своей сутью.

О том, что несколько дней назад входил в этот дом для допроса, еще не зная, что совсем скоро станет мужем его хозяйки.

О том, что все изменилось навсегда.

Медведиха снова всхлипнула от нахлынувших чувств; господин Арно смотрел по-отечески. За все то время, что он пытался свести Аделин со своим младшим сыном, полицмейстер привык к ней и стал считать почти родной. Уве казался спокойным, но Аделин понимала, что он с трудом сдерживает волнение.

Уве был встревожен, но его тревога была радостной.

Аделин подошла к Бастиану — он взял ее за руку и вдвоем они сделали шаг к священнику. Медведиха бесшумно приблизилась к ним и умелыми ловкими движениями обвила запястья Бастиана и Аделин красной шелковой лентой в знак того, что скоро они соединятся навеки.

— Возлюбленные чада мои! — откровенно говоря, священник недолюбливал Аделин, хотя она и была исключительно законопослушной ведьмой, но сейчас он смотрел вполне дружелюбно. — Мы собрались здесь сегодня перед лицом Господа нашего, чтобы сочетать законными узами этого мужчину и эту женщину. Встаньте на колени!

Бастиан и Аделин послушно опустились на колени, и священник вынул белую шелестящую харпу — полосу ткани с вышитыми на ней золотом строками Писания — и накрыл ею жениха и невесту. Стало очень тихо; Аделин сжала руку Бастиана.

— Волнуешься? — спросил он едва слышно. Аделин кивнула, и Бастиан произнес:

— Ты очень красивая, Аделин. Удивительно красивая.

— И я спрашиваю тебя, Бастиан из дома Беренгетов, — прозвучал над ними голос священника. — Готов ли ты взять в жены Аделин из дома Декар, любить ее, заботиться о ней и хранить ей верность, пока Господь не призовет одного из вас?

Бастиан улыбнулся и четко, словно рапортуя начальству, произнес:

— Да, я готов.

Откуда-то издалека донеслось всхлипывание Медведихи. Музыка плыла и плыла, запах цветов был свежим и сладким, и Аделин чувствовала, как восторг наполняет ее, словно пузырьки шипучего.

— Тогда я спрашиваю тебя, Аделин из дома Декар, — продолжал священник. — Готова ли ты взять в мужья Бастиана из дома Беренгетов, любить его, заботиться о нем и хранить ему верность, пока Господь не призовет одного из вас?

— Да, — выдохнула Аделин. — Да, я готова.

Священник снял с них харпу, и Бастиан помог Аделин подняться. Медведиха плакала от торжественности события, господин Арно старался держаться строго и чинно. Уве улыбался, и Аделин подумала, что давно не видела брата таким счастливым.

— Тогда я объявляю вас мужем и женой, — с улыбкой произнес священник и обвел Бастиана и Аделин кругом. — Любите друг друга, берегите и будьте счастливы. И пусть две души станут единой!