Читать книгу - "Хроники острова магов. Семена жизни. Книга 1. Замок на болоте - Роман Бобков"

– Глупцы, глупцы, глупцы! – прокричал спустя какое-то время старик. – Зверь будет любить только скелетов, только из их костлявых ладоней он примет пищу! – безумный снова закашлялся и, замолчав, вжался в угол своей пещеры.

Так же поступили и оставшиеся критяне, больше покидать свои насиженные в пещере углы у них желания не было.

А вот Крагх, совсем наоборот, после происшедшего начал вести себя более активно, что было неожиданно даже для его сестры.

– Что ты задумал, брат? – обратилась она к Крагху, когда тот спустя некоторое время после кровавого инцидента пошел к загону с боевым вепрем.

Последний из рожденных ничего не ответил, а лишь сделал жест, означающий, что он знает, что делает. Подойдя к тому месту, где совсем недавно корчился и кричал от боли человек, он наклонился и кончиками пальцев потер уже запекшуюся на камнях кровь. Затем он протянул руку с кровью в сторону вепря и стал ждать.

Зверь поначалу вел себя так же, как до этого с лишившимся руки критянином. Он отошел назад, наклонил вперед голову и, злобно впившись своими маленькими глазками в драконоголового, стал выжидать. Однако и Крагх не шевелился, а терпеливо ждал, спокойно глядя на боевого вепря и без конца пробуя воздух своим языком.

Первым не выдержало животное. Вепрь, осторожно перебирая копытами и недобро фыркая, начал медленно подходить к ограждающей решетке. Затем зверь просунул переднюю часть морды сквозь решетку и издал угрожающий утробный рык.

В ту же секунду последний из рожденных молниеносно сжал ту руку, что не была протянута к зверю, в кулак и сильно ударил боевого вепря прямо в его большой сплюснутый нос.

От неожиданности и сильной боли животное заревело так, что истошные вопли критянина, еще недавно сотрясавшие эти каменные своды, могли показаться шепотом. В бешенстве зверь начал бросаться на ограду, пытаясь ее сломить и достать обидчика.

А Крагх, улучив еще несколько моментов, когда вепрь, наскакивая на решетку, снова высовывал свое рыло, нанес еще несколько ударов в центр его носа своим крепким кулаком.

На весь этот шум в пещеры ожидания вновь прибежали стражники-скелеты. Но увидев, что драконоголовый просто стоит рядом с решеткой загона, а взбесившийся вепрь пытается его достать, спокойно удалились. Видимо, они были вполне удовлетворены ненавистью зверя к представителю племени детей драконов.

А боевой вепрь, сначала сильно оживившийся и удвоивший свое рвение при появлении скелетов, с их уходом прекратил свое беснование. Он отошел на безопасное расстояние от решетки, чтобы не подвергаться новым ударам в свой и так сильно кровоточащий нос. Зверь стоял и с ненавистью смотрел на своего обидчика, из разбитого носа животного на каменный пол капала кровь.

Все, включая безумного старика, с немым ужасом наблюдали за происходящим у них на глазах действием. И даже когда Крагх разжал свой испачканный кровью вепря кулак и, спокойно развернувшись, пошел в свою пещеру, никто не проронил ни звука. Одна только Сильмара, присоединившись к брату, чтобы ее не слышали другие, вновь попыталась добиться объяснений.

– Зачем ты это сделал? Решил отомстить зверю за покалеченного человека?

– Нет, сестра, но я, как и те люди, что сидят в пещере напротив нас, подумал, что, возможно, слова этого старика про нашу участь быть съеденными этой тварью вполне могут оказаться правдой.

– Что-то я не пойму, – удивилась Сильмара, – ты что, решил заранее отыграться за нашу предсказанную этим седовласым безумцем участь?

– Конечно, нет, – покачал головой Крагх, – но, поверь мне, я знаю, что делаю.

– Ты-то, может, и знаешь, – вспылила предводительница, – но опять, как это не раз бывало раньше, задумал что-то свое и не хочешь делиться с теми, кто может тебе помочь!

– Перестань, сестра, мои личные амбиции здесь вовсе ни при чем. Ты, верно, забыла, что мы не дома, а у этих стен могут быть даже такие уши, которые услышат и наш с тобой безмолвный разговор.

Сильмара ничего не ответила. Она прекрасно знала своего брата, который был упрям и своенравен, если что-то решил. Оставалось лишь поверить его объяснению про причину умалчивания от нее своих планов и ждать.

Незадолго до вечернего прихода стражи Крагх снова пошел к загону боевого вепря.

Увидев приближающегося обидчика, зверь начал бешено метаться и злобно реветь. Он пытался достать стоявшего на безопасном расстоянии драконоголового своими острыми бивнями, но Крагх, приподняв в жестоком оскале верхнюю губу и сам при этом издавая глухой рык своей драконьей пастью, больно бил наскакивающего на ограду вепря своим крепко сжатым кулаком. Удары последнего из рожденных по-прежнему были нацелены прямо в нос ревущему от боли и ненависти животному, которое, казалось, вот-вот снесет мешающую добраться до обидчика ограду.

В конце концов боевой вепрь снова был вынужден успокоиться и уйти вглубь загона, чтобы не подвергать бессмысленному истерзанию свой нос. А Крагх, издав напоследок свой драконий рык, опять спокойно развернулся и ушел ожидать прихода вечерней стражи, которая на этот раз на шум, издаваемый боевым вепрем, не появилась.

Такое представление, устраиваемое Крагхом в пещерах ожидания, продолжалось еще несколько дней. Он регулярно истязал боевого вепря своими точными ударами, при этом сам оставаясь целым и невредимым. Конечно, зверь не был настолько глуп, чтобы, как первые два раза, пытаться повредить неподдающуюся решетку и достать стоящего на безопасном расстоянии драконоголового. Уже на следующее утро, когда Крагх в третий раз стал дразнить его из-за решетки, боевой вепрь не двинулся с места.

Тогда последний из рожденных стал подходить к загону так близко, что ловкое животное вполне могло пропороть ему брюхо, достань оно Крагха. Но тот был еще более ловок и успевал отскочить в сторону, в, казалось, самый последний момент. И конечно, при этом не забыв нанести удар кулаком в большой приплюснутый нос.

В такие моменты переживающая за брата Сильмара, плела заклинание упругой кожи, но ни разу не было случая, чтобы оно понадобилось.

В конце концов боевой вепрь перестал поддаваться и на эти провокации последнего из рожденных. Он опять стоял в глубине загона и лишь сверлил возмутителя спокойствия своими налитыми кровью глазами.

Тогда Крагх решил пойти еще дальше в своих рискованных и непонятных действиях. Он стал перелезать через решетчатую ограду прямо в загон к зверю. Но боевой вепрь напрасно поначалу обрадовался такой наглой беспечности своего обидчика. Крагх по-прежнему с легкостью уворачивался от его пасти и копыт, моментально при приближении зверя влезая обратно на решетку ограды, да еще и не забыв при этом наградить животное очередным тумаком.

Каждый раз, когда Крагх шел к загону, он неизменно приподнимал верхнюю губу, обнажал зубы и издавал свой, наполненный предвкушением опасной забавы, гортанный рык. Измученный постоянными издевательствами боевой вепрь, с распухшим, незаживающим носом и заметно впавшими от недоедания боками, воспринимал уже каждое приближение последнего из рожденных больше с бессильной ненавистью и даже опаской, чем с лютым желанием отомстить и уничтожить. Ведь все попытки животного достать своего истязателя так ничем и не закончились.