Читать книгу - "Охота на оборотня - Алина Илларионова"

Вилль с восхищением рассматривал груды всевозможных изделий на полках: глаза у него сразу же разбежались. Однако, приглядевшись внимательней, эльф понял, что искомого оружия тут нет.

— Знаешь, парные сабли как-то не идут — мало, кто ими хорошо владеет, вот кинжалы — да. — Гном хохотнул. — А твои — подделка, фальшивка для… престижу.

— Жаль, — вздохнул эльф и пошёл выбирать себе оружие.

Тяжеленные двуручные фламберги почти в сажень длиной с извивающимися стальными языками Вилль отмёл сразу. Сабли и шпаги, в основном, были женскими. В последнее время барышни-аристократки балам и флирту предпочитали фехтование и верховую охоту непременно в мужском седле. Эльф засмотрелся на кинжалы, и его взгляд случайно упал на полку с посудой. Гном чем-то звенел за его спиной, но юноша не обращал внимания. Словно зачарованный, взял за тонкую ножку золотой кубок, похожий на распустившуюся лилию. Алмазы-росинки блестели на лепестках, как настоящие, а на двух листах россыпью, хаотичной лишь на первый взгляд, перемигивались изумруды. Яркие-яркие…

«Не верю!» — понял капитан.

— Давно догадался, сынок?

Вилль обернулся и медленно поставил кубок обратно на полку. Гном стоял, нахохлившись, и сжимал в обеих руках по кинжалу. Стальные глаза кузнеца смотрели из-под рыжих бровей очень недобро.

— Только сейчас. Тебе Хрустальные стекло красят, верно? — осведомился эльф, и Сидор резко швырнул оба кинжала остриём вперёд. Вилль слегка отклонился, перехватывая клинки за рукояти. Хороши, нечего сказать! Будь на месте капитана человек, лезвия пробили бы его грудь насквозь.

— По руке пришлись! Для настоящих ценителей! — довольно кивнул гном. — Давай так. Я тебе кинжалы дарю, а ты про стекляшки молчишь. Идёт?

— Не идёт! Я тебя покрывать буду, а ты… ты… Ты от налогов уклоняешься!

Сид внезапно расхохотался, и подделки на полках ответили ему противным дребезжащим хихиканьем. Вилль совсем растерялся и обиделся. Дожили! Кузнецы мзду предлагают! А ведь он считал Сидора если не приятелем, то уж добрым знакомым точно.

— Ну, будет, будет дуться! — отсмеявшись, примирительно сказал гном и погладил рыжую бороду. Прищурил один глаз, затем другой. — Коли жала нравятся, забирай. А меня… Ну, посади, что ли?

— Не буду я тебя сажать, Сидор. Сам знаешь. И кинжалы забирай, как-нибудь обойдусь! — Вилль сердито положил клинки на полку. Ах, как жаль расставаться! Узкие, длиной в локоть, лезвия так и просились на охоту. По-гномьи прочные, способные пропороть грудину, как вышивальная игла мягкий скадарский шёлк. Головки чёрных черенов украшены изумрудами, настоящими, не фальшивыми. Жаль…

Кузнец сердито хлопнул кулаком по стене:

— Геморрой тебе на праздник! Бери, кому говорю! Дурак старый, с мальчишкой шутить удумал… Нечего дрянь всякую на поясе таскать! А не возьмёшь, сам пойду и арестуюсь! Сам себе кандалы скую, к Анператору поеду и на лесоповал напрошусь! Эх, прощай, жизнь-рутина да жена Сатина!

— Не надо, Сид! — в который раз за вечер вздохнул капитан. Он ни на пятинку не поверил раскаянью старого плута, но жала и впрямь были, ой, как нужны. — Ты ведь на ярмарке цену не заламываешь, знаю, да и мастерство не подделаешь. А столичные барышники… Ну их к бесям собачьим! Только ещё одно…

— Серебро вбить, знаю! — с готовностью кивнул гном.

— Да, и уголь… Уголёк дай?

Они вернулись в кузню, и гном выбрал из груды возле жаровни самый жирный уголёк. Вилль, опустившись на колени и прикусив от усердия губу, что-то принялся черкать прямо на столе, сдвинув в сторону щипцы и молоток.

— Руны? Хорошо… А это крыса или осёл?

— Гм… волк, — смутился Вилль. — Выбить сможешь? Так надо, поверь.

— А то! Тебе к какому сроку? — деловито осведомился Сидор.

— Можно завтра, а лучше сейчас, — привычно вздохнул Вилль.

— Значит, завтра. Только ты мне сабли-то свои оставь — я их на стену для, — гном хохотнул, — для красоты повешу! Вроде обмена получится.

— Это такой же обмен, как менять кольца на бутылки! — развеселился Страж. — А вы «изумруды» чем красите, железом? А алмазы?

— Тут вот какое дело, сынок. Блеск, он ведь от огранки зависит, — самодовольно поглаживая бороду, усмехнулся гном. — Мастерство не подделаешь! И не пропьёшь…

Жара в кузне стояла просто невыносимая, и на улице от взопревшего капитана повалил пар. Гномы к пеклу привычные, а вот Виллю даже влажное северингское лето казалось сущей пыткой. Или испытанием на выносливость — эльф расценивал шутки Саттары именно так.

Кузнец прав, мастерство — оно в крови. Редкий случай, когда сын вора становится лекарем или гончаром. Истинная сущность проявит себя всё равно. В роду Винтерфелл были только воины. Все, и мужчины, и женщины. Эльф несколько обленился в провинциальной глуши и почти забросил тренировки. Партнёра, равного по силе, в Северинге не сыскать, а ожесточённо сражаться с соснами глупо. Теперь предстоит вспомнить всё, чему его успел научить отец к десяти годам. Не стоит, право, думать, что это — слишком мало! Для этого надо знать Дариэля Винтерфелла.

— Арвиэль!

Вилль сам пошёл навстречу градоначальнику. За последние несколько лет господин Грайт преисполнился важности во всех отношениях — и в душе, и в области талии. Вилль ещё помнил те времена, когда солдат Грайт бегал и прыгал не хуже мальчишки, теперь же он двигался нарочито неспешно, солидно опираясь на трость — подарок самого Императора Аристана. Впрочем, безобидная на вид палка скрывала от посторонних глаз длинное, узкое, как спица, лезвие.

— Сабли где? — тут же заметил неладное мужчина.

— Отдал на перековку, — не моргнул глазом Вилль.

— Что-то задумал?

— Нет.

Грайт нахмурился. Он знал Вилля, как облупленного, и прекрасно почувствовал ложь. Но также знал, что, если эльф о чём-то не хочет рассказывать, то даже клещами ответ из него не вытянуть.

— Вы зачем по улице бродите, уже поздно, — укорил Берена Вилль.

— Я — градоначальник, мне можно и погулять! Из Храма я… Лучше скажи, как дела обстоят? Ты оборотниху-то как уговорил? Пообещал чего?

— Поговорил по-мужски, — криво усмехнулся эльф. — Зря вы с ней так, Берен.

— Ну-ну… Дурак ты, Винтерфелл! За что ж любить нечисть?.. Неспокойно в городе. Назревает, гм… пока только бардак!

Предприимчивые северингцы, не уповая более на стражу, развили бурную деятельность по спасению собственных бренных тел. Помимо вёдер, подвешенных над входными дверями, в дело пошло всё народное оружие против нечисти, испробованное ещё далёкими пращурами. Кошек, которые, как известно, чуют призраков и умертвий, заперли дома, и несчастные свободолюбивые животные орали от тоски. Мужики так и норовили задрать бабам юбку, дабы проверить наличие ведьминского хвоста. Чесночные бусы украшали садовые деревья, как гирлянды — новогоднюю Щедрую Яблоню. Мастерицей на выдумки оказалась Марика. На обеих входных дверях она нарисовала по огроменному, самого наипакостнейшего обличия, шишу, а снизу приписала послание к такой-то матери. Незваных гостей у порогов ждали припорошенные снегом голодные волчьи капканы. Не иначе, как у Зосия сторговала. Молодица на этом не остановилась и отправилась по соседям расписывать особенности поимки упырей.