Читать книгу - "Череп в небесах - Ник Перумов"

– Пат, – резюмировала мама. – Ни у нас, ни у неё хороших ходов не осталось.

– Ну как же, у неё-то осталось… – проворчал папа. – Смести все фигуры с доски. Китайская ничья.

– Не рискнёт, – заспорила с ним мама. У них, похоже, начиналась их любимая общетеоретическая дискуссия в условиях глобальной нехватки информации – то есть, попросту говоря, гадание на кофейной гуще.

Я пошёл к себе. «К себе» – это, конечно, слишком громкое название крохотной подземной клетушки два на два метра, но…

На оставленном включённым наладоннике в уголке экрана мигал жёлтый цветок-ромашка: получены новые сообщения. Некогда весь Новый Крым перешёл на беспроводные сети, однако «активный» компьютер, ведущий обмен какого угодно характера, нетрудно запеленговать, словно рацию, и потому здесь, в бункере, связь проложили по старинке – кабельную. Не хотелось даже гадать, сколько денег могла стоить отцу эта затея. Зато теперь нащупать нас гораздо сложнее; хотя, конечно, абсолютно непробиваемых защит не бывает по определению.

Презрев все правила конспирации, Михаэль писал мне открытым текстом:

«Информация попала в верхи. Назначена операция „Тайфун“. Моя часть в ней не участвует. Отправляется в другое место, куда – неизвестно. Предложения по пасификации на основе предложенного компромисса отвергнуты. Решено „преподать наглядный урок“. Для наступления готовятся охранные и карантинные войска.

Да поможет вам Бог».

Он старался не называть имён, но всё было понятно и так. Валленштейн, очевидно, пытался убедить Генштаб в том, что можно «умиротворить» Новый Крым, оказав нам помощь против той же Дарианы Дарк, после чего включить планету обратно в состав Империи, даровав нам вольности и привилегии. План был отвергнут. Империя решила пожертвовать нами, полагая, что это устрашит остальную Федерацию. А поскольку бригаду «Танненберг», похоже, сочли ненадёжной и не слишком подходящей для этой операции, готовилась зачистка, не уступающая по тщательности той, что нам обещала Туча. У солдат «Танненберга», возможно, могли остаться какие-то ностальгические воспоминания о планете; и раз их не допускали, значит, готовилось нечто в духе карательных акций в Белоруссии или Югославии. Или – Жлобинского инцидента, если говорить о недавней истории.

Мы оказались меж двух огней.

Никогда не просите помощи у дьявола, даже для борьбы с другими порождениями преисподних.

Нетрудно предугадать, что случится дальше. Империя попытается высадить на Новом Крыму крупный десант. Конечно, она понесёт потери ещё на высоких орбитах, но наша планета, к сожалению, не утыкана ракетными шахтами, как ёж – иголками. А когда имперцы вцепятся когтями хоть в один клочок твёрдой земли, выбить их будет стоить великой крови. Для Дарианы Дарк это будет, в какой-то степени, истинным подарком: наши новокрымчане, скорее всего, забудут о распре с переселенцами и объединятся с ними, потому что тех же боргцев у нас, скажем так, не любят без году неделя, а Империю ненавидели много десятилетий. И начнётся кровавая каша, потому что если Империя решила преподать «наглядный урок» и перебрасывает к нам карателей, от того же Нового Севастополя останется только выжженная земля. В конце концов, аналитикам из GeneralStab есть куда отправиться – курортных планет не то, чтобы с избытком, но они есть. Одной можно пожертвовать. Ради единства Империи, которая, само собой, юбер аллеc!

Спина у меня покрывалась потом, кровь холодела. Я слишком хорошо знал, на что в реальности способна Империя, если всерьёз разозлится и полезет вперёд, не считаясь (до определённого уровня) с потерями. Новый Крым обратится в пустыню, и хорошо ещё – если не радиоактивную.

Родители выслушали моё известие молча. Переглянулись. И, должен сказать, мне выражение их лиц очень и очень не понравилось.

– Кажется, Таня, пора? – очень спокойно произнёс отец, поигрывая незажжённой трубкой.

– Пора, Юра, пора, – кивнула мать.

– Эй, эй, вы что задумали?! – всполошился я.

– Много будешь знать, скоро состаришься, – рассеянно отозвался папа.

– И думать не могите! – страшным голосом произнёс я. – По глазам вижу – решили красиво умереть, оба?!

Родители замерли и покраснели, словно подростки, застигнутые целующимися.

– Руслан… – мама подошла ко мне, обняла, прижалась щекой к груди. – Есть время жить и время умирать. Если здесь высадятся имперские каратели, Нового Крыма не будет и жить нам всё равно станет незачем.

– И… и… – мне не хватало воздуха, но всё-таки удалось вытолкнуть слова из закаменевших губ: – Что вы задумали?!

– Добраться до Дарианы Дарк, – безмятежно улыбнулась мама. – Но не так, как ты. Ты шёл, чтобы вернуться. А мы – нет.

У меня подгибались ноги. Несмотря ни на что. Мир разламывался и летел в тартарары.

– Но мы ж даже не знаем, где она!

– Это если искать её, как раньше. А если просто сдаться её охранке… не сомневаюсь, Даша захочет взглянуть на нас перед тем, как скормить своим тварям в биореакторе, – мама смотрела на меня серьёзно, но в то же время – как-то просветлённо, с пугающей уверенностью.

Они действительно пойдут до конца, в панике подумал я.

– Но вас же обыщут. Никакой бомбы пронести не удастся, – бормотал я, уже понимая, что никакие аргументы не подействуют.

– Есть разные бомбы, мой дорогой. В том числе и такие, что не детектируются никакими металлоискателями, – мама ласково, как в детстве, провела мне ладонью по волосам. – Те, которые внутри.

Я не мог поверить своим ушам. Вот так вот спокойно, словно обсуждается поход в ресторан, люди говорят, что готовы отправиться на смерть, самим подорвать себя, когда Дариана окажется рядом…

Нельзя соглашаться. С таким не согласится ни один человек, даже с примесью неведомого биоморфа.

– Но что нам это даст?! Империя уже начала операцию и её не остановить, не важно, жива Дариана или нет.

– Но тогда по крайней мере будет шанс, что Даша не выпустит Тучу. И на имперцев, и на нас, грешных.

– Чушь, бред, ерунда! – заорал я. – Ничего вы тут не сделаете! Ничего не изменится! Даже без Дарианы! Поселенцев как гнали к нам сюда, так и будут гнать! Империя как собиралась нас «зачищать», так и будет собираться! Не Дарк надо взрывать сейчас, не её!

– А кого ж? – с прежней безмятежной уверенностью осведомилась мама. Глаза её лучились светом, от которого у меня кровь стыла в жилах. Она, похоже, уже всё для себя решила.

– Некого, – буркнул я. – Ситуация тяжкая, но самоубийством её не поправишь. Как и смертью Дарианы.

– А чем тогда? Чем?..

Наступило удушливое, скверное молчание. Так, наверное, чувствовали себя те, кто по долгу службы летом сорок первого знал, что в газетах сообщают совсем не то, что есть на самом деле, что немецкие танковые клинья уже за Минском, на подступах к Ленинграду, что всё и вся рушится, и кажется, что выхода уже нет.