Читать книгу - "Монах. Шанти - Евгений Щепетнов"

Отойдя шагов двести от дома старосты, Урхард разразился такой черной руганью, что Андрус решил запомнить несколько выражений и спросить купца, что они означают. В жизни пригодится.

Отругавшись, купец выдохнул и досадливо бросил:

– Чуял я последний год, что меня хотят отсюда выжить. К тому шло. Но не думал, что все будет так быстро. Думал, успею подготовить себе дело в городе, и вправду хватит уже сидеть в глухомани, девчонки давно мне говорили, что пора перебираться в город, да я все медлил. Вот и теперь хочешь не хочешь, а придется. Да ладно, наплевать. Дом только жалко – продать его не продашь, оставлять – сожгут к демонам. Все барахло ведь с собой не увезешь.

– Подожди, Урхард. – Андрус остановился возле здоровенной сосны, растущей на обочине и дававшей приятную тень. Сегодня солнечно и жарко, потому постоять в тени хотя бы минутку, вдохнуть лесной воздух было довольно приятно.

– Что? Тебе плохо? – нахмурился купец. – Ты же еще после вчерашнего не отошел, а тут вот… суд, мать его!

– Нет. Я хорошо себя чувствую, даже очень хорошо. С тех пор как вы меня подобрали, лучше, чем сейчас, я себя никогда не чувствовал.

– Точно? – Умные глаза Урхарда впились в лицо парня. – И почему же ты так хорошо себя чувствуешь? Вроде бы должен сейчас переживать, а?

– Вы не должны уходить, – начал Андрус, задумчиво глядя в даль, туда, где в дымке горизонта исчезала зеленая волна Леса. – Я уйду один. Только не говори, что это неправильно и все такое прочее. Чушь это все. Правильно – уйти одному, выждать время и вернуться, если это возможно. Дай мне только немного денег взаймы, я потом отдам, меч да одеться во что-нибудь.

– И куда ты пойдешь? В город?

– В город. Я еще вот что тебе скажу: не предназначен я для сидения в лавке, для торговли, хотя знаю, что неплохо в ней разбираюсь. Я воин – это знаю точно. И должен жить как воин. – Андрус закусил губу и посмотрел на грустного, молчаливого купца. – Ты не обижайся, я обязан тебе и твоей семье. И не хочу быть причиной вашего изгнания, не хочу, чтобы вы впопыхах бросили дом, лавку и уехали в пустоту, в неопределенность. Вы этого не заслужили. А я должен найти себя. Сидя в лавке, себя никак не найдешь. Только впадешь в идиотизм, как эти люди. И вообще, почему мы так легко им сдались? Я бы мог пооткручивать головы этим парням прежде, чем они бы сообразили, что происходит.

– А дальше что? Ну пооткручивал бы, да. Верю. А потом как тут жить? – Урхард вздохнул и поправил меч. Помолчал и добавил: – Это тесный мирок, все друг друга знают. Если не соблюдать законы села, писаные и неписаные, этот мир тебя отринет, отбросит. С тобой не будут разговаривать, тебя будут избегать. Никто не купит у тебя ни одной вещи – лучше пойдут за двадцать верст в Селегово, в лавку Зерхеля. Приходится волей-неволей жить по законам села. Я и правда собирался отсюда свалить. Денег заработал достаточно, и золотишко есть, и камни – хватит. Надоело. Открою торговлю в городе, будем жить. Ты вот что… а как же Беата?

– А что Беата? – потерянно ответил Андрус. – Она очень хорошая девушка. Заслуживает лучшего, чем я, мужа. Я Никто Ниоткуда. Да еще и со странными способностями. Зачем я ей? Исчезну, пройдет время, она меня и забудет.

– Не забудет, или я плохо знаю свою дочь. Я не буду тебя уговаривать, поступай как считаешь нужным. Но плохо это. Когда-нибудь ты пожалеешь, что так поступил. Денег я тебе дам, и меч дам, и кольчугу. Одену, обую. Только как ты будешь жить в городе? Ты знаешь, как там жить? Кто там власть, где ночевать, где питаться? Ты знаешь цены в трактире? Ты знаешь, куда наняться на работу и сколько тебе должны платить? И кем ты наймешься? Пришел, говоришь: «Я великий боец, возьмите меня в дружину»? Так?

– В общем-то так, – равнодушно пожал плечами Андрус. – Мне много не надо, я на слишком высокое жалованье не рассчитываю. Мне главное – дожить до того времени, когда восстановится память. И тогда уже буду решать, что мне делать и как жить.

– Ну что же, – Урхард тяжело вздохнул, – так и порешим. Но немного по-другому. Завтра на рассвете мы с тобой поедем в город. Мне так и так надо было в город – закупить товар. Вот и поедем с тобой. Пристроим тебя, решим кое-какие дела, и… ты останешься, а я вернусь назад. Пока вернусь. Ну вот и все.

– И все… – эхом откликнулся мрачный Андрус. – И все.

– …Означенные люди, именующие себя исчадиями… – Глашатай запнулся, закашлялся, долго брызгал слюной, прочищая горло, внезапно схваченное спазмом, и с хрипловатой ноткой надрыва продолжил: – Именующие себя исчадиями планировали свергнуть законного императора, отца всем своим подданным, мудрого и справедливого правителя государства Славия! Они злоумышляли против его императорского величества, строили козни, убивали людей под предлогом принесения жертвы мерзкому… кхе-кхе-кхе… мерзкому демону Сагану! За что Бог… кхе-кхе-кхе… лишил их волшебной силы, данной им деномом… демоном!.. Что же это творится? – ошеломленно шепнул себе под нос глашатай. – Его величество император Славии Антагон Третий объявляет религию поклонения Сагану и всех исчадий вне закона! Они подлежат уничтожению, их имущество будет передано в казну! Каждый, кто доставит исчадие в императорскую стражу, получит вознаграждение – от пяти до ста золотых, в зависимости от статуса исчадия! Тех, кто будет пособничать исчадиям, постигнет кара – смертная казнь, конфискация имущества! За пособников тоже объявляется вознаграждение – живых или мертвых.

Глашатай помолчал, глядя на ошеломленные лица людей, окруживших помост на базарной площади, снова откашлялся и продолжил:

– Также его величество император Славии Антагон Третий объявляет свободу вероисповедания! Вы можете верить во что угодно, и вас никто не привлечет к ответственности! Преследовать тех, кто верит в Светлого Бога, больше никто не будет, более того – это запрещено! Храмы исчадий закрываются, их имущество передается в казну! Вчера были казнены патриарх исчадий, все адепты и апостолы, их головы теперь украшают Стену Позора! Империя вступает в эпоху Правды и Добра!

Глашатай замолчал и, отдуваясь, начал спускаться с помоста, туда, где его ждали ошеломленные не меньше, чем он, стражники – пять человек. Перед тем как зачитать указ императора, глашатай спросил сержанта, возглавлявшего наряд, в чем причина усиления охраны. Тот лишь недоуменно пожал плечами – никто не знал, что содержится в указе. Никто!

– Бей исчадий! – глумливо крикнул из толпы молодой парень с засаленными волосами, сбившимися в сосульки. – Лови их! Деньги дают за исчадий! И за пособников! Ловим пособников!

– Лови! – поддержали остальные, и толпа, будто к этому готовилась, пришла в движение. Это было похоже на то, как муравьи разбегаются из муравейника по своим делам – например, найти и сожрать толстых, вкусных гусениц. Гусеницы уже попрятались, это точно, но, может, не все? А кроме того, их уютные гнездышки можно и почистить…

– Во что же это выльется? – Сержант стражи устало смотрел на беснующуюся толпу, которая уже начала грабить лавки. – Давайте в центр, господин Барг, мы прикроем. Иначе можете не дойти до дворца. Как думаете, что будет дальше?