Читать книгу - "Шпага, честь и любовь - Анатолий Минский"

Четверо конных с револьверами.

Сзади глухой стук копыт по снегу.

Это — не жалкие крестьяне, озорующие на лесной дороге. Целый отряд, от него не уйти. Западня.

Алекс демонстративно швырнул под ноги револьвер и шпагу. Привалился к стене, закрыв глаза. Самое страшное случилось. Иана осталась без его защиты. Пусть использует свой шанс в одиночку…

— Та-ак. Худой, чернявый, усатый. Морда со шрамами. Ну, здравствуй, высокородный синьор тей!

Алекс поднял глаза.

Довольные физиономии. Явно ожидают получить вознаграждение за поимку.

— Арчип! Наш икарийский гость не разговорчив. Спроси его иначе.

Названный Арчипом резко взмахнул нагайкой. Косые наглые глаза поверх растительности, укрывшей лицо до ресниц, полыхнули глумливым весельем. Алекс пригнулся и попробовал прикрыться рукой, которую обожгло острой болью. Конец нагайки сбил шляпу на снег.

— Прекратить! Испортишь ему пальто. Покойнику оно без надобности, а мы продадим.

Арчип опустил руку, поднятую в замахе.

— Слушаюсь, господин лейтенант. Ну, ты, тварь залётная! На колени. Руки за спину.

Алекс повиновался, одновременно отметив, что особым мастерством пленившие его не блещут. Он опустился как раз возле револьвера. Подхватить — и выстрел! Бросок в сторону — выстрел! Желание наделать дырок в ламбрийских шинелях едва удалось подавить. Третья или четвёртая пуля с гарантией достанется ему, а умирать в узком переулке неопрятного портового городка совершенно не привлекает.

Запястья охватила верёвка. Пинок в рёбра заставил подняться на ноги.

— Арчип, лучше в задницу его пни! Пусть синьор взлетит, как там они умеют.

За смешную шутку щеголеватый лейтенант был вознаграждён радостным ржаньем подчинённых.

Надо признаться, что кроме того удара по рёбрам Алекса не били до самой комендатуры, до пыточного подвала, где его начал допрашивать краснолицый высокий офицер с характерными прожилками на щеках любителя винных излияний. Три маленьких короны на погоне, что-то среднее между прим-офицером и фалько икарийской императорской гвардии.

— Думаешь — отмолчишься? Высокородному унизительно разговаривать с червяком?

Волосатая ручка махнула звероватому унтеру, тот увесисто ударил в челюсть.

Придя в себя от ведра ледяной воды, Алекс не без труда свёл глаза, чтобы не двоилось. Он по-прежнему на стуле в подвале. Пустые серые стены, каменный пол. Стул прикручен к нему крепко — простой уже отлетел бы к противоположной стене от такого удара вместе с седоком.

Яркий свет факелов. Сырость везде и без ледяного душа.

А главное — запах. Тяжёлый дух, в котором перемешались ароматы загнившей крови, блевотины, несвежих тел, табачного дыма. Запах пыточного застенка.

Истязали просто и безыскусно. Били.

Задавали вопросы, не получая ни звука в ответ. Снова били, снова отливали водой.

Вопрос — нет ответа. Удар. Вопрос. Удар. Ведро воды. Вопрос — удар.

В таком ритме Алекс провёл три дня. Палачи сменялись, его никто подменять не собирался.

Не кормили. Вода — только та, что попадала в рот из ведра. Оно явно использовано в качестве ночного горшка и не слишком старательно вымыто.

Вопрос. Удар. Вопрос. Серия ударов, пока забытьё не спасёт от боли.

На четвёртый день Алекса прекратили пытать. Его даже проведал важный полковник, то есть элит-офицер по икарийской мерке.

— Не могу не уважать ваше мужество. Жаль, что оно тратится напрасно. Собственно говоря, осталась последняя формальность, для исполнения которой предстоит отправка в Атену на опознание. Если мессир Палла или его коллеги укажут на вас как на икарийского шпиона, петли не миновать.

Попробуйте, ухмыльнулся про себя Алекс. Сейчас родная мать не узнает своего сына в распухшем шарике вместо лица.

— Обождём лишь окончания праздников. Отметим день Святого Торвальдса — и в путь. Надеюсь, вы вернётесь к тому виду, что был во время встречи с мессирами. Не считая нескольких шрамов, которые, естественно, очень украшают тейскую внешность.

Полковник наклонился чуть ближе, вызывая у арестанта непреодолимое желание долбануть по нему внутренней Силой. Неужели дурачина не понимает, что настоящий дворянин даже без крыла и неба не беспомощен?

— Есть только один шанс поменять петлю на каторгу. Скажи, где твоя сообщница?

Алекс сам был бы не прочь об этом узнать. Хотелось надеяться, что в безопасности.

Он не удостоил полковника ни ответом, ни жестом.

— Увести!