Читать книгу - "Крепость Дракона - Майкл Стэкпол"

— А я слышал что-то в этом роде. — Резолют говорил тихо, но по-прежнему звучно. — Это древнее имя. Такие имена давали в старину. Наверное, тебя назвали в честь предка?

Дрени покачал головой:

— Не знаю.

— С такой раной на голове ты не скоро приведешь мысли в порядок. Меня зовут Ворон, его — Уилл, а это — Резолют. Ты живешь по соседству?

И снова Дрени покачал головой:

— Не помню.

Ворон уложил раненого на кровати.

— Ну ничего. Отдохни. Дай отдых голове и горлу. Ты теперь в безопасности.

Дрени пытался было сопротивляться, но быстро уступил. Резолют сходил к сменным лошадям, вернулся с одеялом и укрыл мужчину. Короткое одеяло не прикрывало ноги, это, впрочем, было не важно. Дыхание человека стало равномерным.

Уилл вышел из дома на поиски своей лошади. Ворон с Резолютом последовали его примеру, но разговаривали они друг с другом тихо, да еще и на эльфииском наречии. Уилла это немного разозлило, хотя в эту минуту его одолевали другие, более беспокойные мысли.

Что я здесь делаю? Он понимал, что поддался соблазну: захотелось приключения, захотелось выбраться из Ислина, бежать от Маркуса. В пути Резолют нещадно его третировал, заставлял работать; как говорится, вздохнуть было некогда, потому он и не мог поразмыслить о том, что же происходит, просто времени не оставалось — он прилежно учился. После посещения пещеры Ораклы путешественники постоянно подвергались опасности. И теперь, когда у меня появилась возможность обо всем подумать, я уже так глубоко во всем этом погряз, что рассуждения мои ничего не изменят.

Уиллу казалось, что путешествие было иллюзией. Перед его глазами разворачивалась сказка, а персонажи этой сказки, вроде

Ораклы и женщины-гиркима, лишь добавляли нереальности к тому, что с ним происходило. Даже воспоминания о заработанных тяжелых ударах постепенно бледнели, как и оставшиеся от них синяки. Когда мальчик мысленно обращался к последним событиям, то и сам не верил, что они произошли в действительности, за исключением, правда, двух эпизодов.

Первый был связан с его ощущениями: это случилось, когда Резолют позволит ему хранить у себя лист. Самое загадочное в его путешествии — ощущение связи с древним листом — казалось ему наиболее реальным. Это чувство и заставило его поверить своим теперешним попутчикам. Лист привел его в пещеру, а вслед за этим начались нападения бормокинов. Лист побуждал Уилла идти вперед, бормокины же пытались остановить его, однако обе противодействующие силы являлись разными сторонами одной и той же монеты.

Второй эпизод произошел только что. Это были слова Дрени. Уилл спас ему жизнь, и человек был ему за это благодарен. Произнесенные хриплым шепотом слова открыли Уиллу глаза, и он начал понимать Резолюта и Ворона. Давным-давно, когда меня еще не было на свете, они уже занимались спасением людей. Осознав это, Уилл понял и раздражительность Резолюта, хотя от этого ему было не легче.

Уилл нарвал травы, снял с лошади седло и стал ее чистить. Вор понял, что вел себя глупо, когда согласился. Все шансы были за то, чтобы погибнуть, и никто тогда о нем уже не вспомнит. Хорошо бы, конечно, победить Кайтрин, но если он вернется в Ислин с пустыми карманами. Низина поднимет его на смех.

Придя к такому заключению, Уилл взглянул на Ворона. Вот он, бедный и усталый, зато в глазах его светится огонь, которого ни у одного жителя Низины он не видел. И горечи в его смехе Уилл никогда не слыхал. Как бы ни были строги к нему Ворон и Резолют, они никогда не допускали жестокости ради жестокости.

Положим, они не похожи на нормальных людей. Вот о чем, например, думали люди в Низине? Как бы раздобыть бесплатно лишнюю кружку пива или охмурить женщину. Одни изобретали способы отхватить куш побольше, в то время как другие ломали голову над тем, как у них этот куш отобрать. В общем, думали только о себе, любимых. И Маркус не был исключением. Да, он брал к себе в дом сирот, кормил и одевал их, но ведь не из милосердия же! Они на него работали день и ночь. Если же они вдруг становились ему конкурентами, он тут же от них избавлялся.

Уилл взглянул на давнишнюю свою мечту — сделаться легендой — с другой стороны. Хочу стать Уиллом Ловчилой, королем Низины. Заткну за пояс Маркуса и Азура Паука. Осуществленная мечта станет сокровищем, которое у меня никто не отнимет. Эля буду пить сколько душа захочет. Любая женщина станет моей. Каким бы великолепным ни казалось такое будущее, Уилл вдруг почувствовал, что чего-то в нем не хватает.

Благодарность в голосе Дрени; страсть, что заставила Ораклу ослепить себя; ярость идущего к своей цели Резолюта — все это его поражало. Мир вышел за пределы Низины. И не потому, что Уилл решил сделаться кем-то поважнее короля Низины, а потому, что он понял: для таких людей, вроде Дрени, он теперь стал значить куда больше, чем хозяин ислинских трущоб.

Уилл выругался и с отвращением бросил на землю траву. Устремил на Ворона и Резолюта враждебный взгляд:

— Я вас обоих ненавижу.

Резолют фыркнул, а Ворон заинтересованно повернулся к нему.

— Интересно, за что бы?

— За путешествие. За все, что вы мне рассказали. За все, чего не рассказали. Одним словом, за все. — Он сжал кулаки. — Я теперь никогда не смогу стать тем, кем был раньше. Разве не так?

Ворон задумчиво покачал головой:

— Так.

— А это — ваша вина.

— Нет, — вздохнул Ворон. — Это — вина Кайтрин.

— Сказать можно что угодно. Лично мне она ничего плохого не сделала.

— Да неужели, мальчик? — Резолют оттеснил плечом Ворона. — Если ты как следует подумаешь, то поймешь: именно от нее все зло в твоей жизни. Если бы не она, меня бы здесь не было. Оракла не стала бы тем, чем она есть сейчас. Хищник был бы счастливым садовником. Воркэльфов в Ислине бы не было. Ворон не стал бы Вороном. Очень многие остались бы в живых, да и твоя жизнь сложилась бы совсем по-другому.

Воркэльф ткнул Уилла пальцем в ключицу:

— Ты снова хочешь стать тем, кем был, но на самом-то деле ты вовсе не такой человек. Ты должен был стать кем-то другим. И в этом вина Кайтрин. Действия других людей предопределили твою судьбу, Уилберфорс, но мы даем тебе шанс самому решить, кем ты станешь.

Уилл оскалил зубы:

— Вы не можете перекладывать всю ответственность на меня. Это несправедливо.

— Верно, несправедливо. — Резолют покачал головой. — Это так же несправедливо, как и то, что я потерял свой дом, свое будущее. Я здесь для того, чтобы этого не произошло с другими. И Ворон — тоже. У тебя, возможно, будет будущее, но только если ты за него как следует поборешься. Если ты проиграешь, она выиграет. Причем поражение потерпишь не только ты, но и все остальные. А ответственности, мальчик, тебе не избежать.