Читать книгу - "Командор - Алексей Волков"

А дальше последовал бортовой залп, и сразу же послышались крики и стоны раненых.

Я мгновенно понял, что игра ведется всерьез. Вдаваться в причины нападения не было времени, как и задумываться, почему оно производится при помощи музейной рухляди. Пара пулеметов при сноровистых пулеметчиках уложили бы нас всех куда вернее, чем эта, с позволения сказать, артиллерия. Но не ломать же было в тот момент над всякой ерундой голову?

Били картечью. Я не слыхал, чтобы подобное еще практиковалось, но что это именно картечь, сомнений не было никаких. Вряд ли у них имелись хорошие прицелы, да и пушки не блистали совершенством, но мы стояли плечом к плечу вдоль кромки прибоя, и первым же залпом убило очень многих.

Нас, стоявших на правом фланге, даже не зацепило. Картечь ударила левее, в самую гущу толпы. Ждать продолжения, стоя на открытом месте, было глупо, а спрятаться на песчаном пляже – невозможно. Оставалось единственное – скрыться в лесу, туда уже вразнобой бежали многие, точно в одиночку легче спастись от вооруженных бандитов. Еще мгновение – и в бегство бросились бы все вокруг меня, и я, опережая их порыв, гаркнул:

– Не разбегаться! Всем держаться вместе! Не отставать!

Впрочем, последнее предупреждение для перепуганных людей было излишним.

Растерянные и ничего не понимающие люди с готовностью выполнили мою команду. Они побежали бы все равно – вряд ли нашлась сила, способная удержать их на месте, – но сейчас мы хоть бежали в одну сторону и в лес вломились компактной группой.

Углубляться в чащу мне не хотелось. Бывают ситуации, когда в отступлении нет ничего позорного. Глупо умирать, не имея возможности ответить противнику хоть чем-то, но перед пробежкой неплохо осмотреться: стоит ли вообще бежать, а если стоит, то куда.

– Стоять! – гаркнул я на первой же полянке и остановился.

Все недоуменно остановились, и я поспешил объяснить дальнейшие действия, говоря громко и четко, чтобы дошло до всех:

– Надо узнать, что случилось. Если понадобится, отойти дальше в лес успеем всегда. Запомните: не разлучаться ни в коем случае! В одиночку не выжить! Всем ждать меня здесь. Я на берег, посмотрю, что там. За старшего остается Ившин.

Во время краткого монолога я обвел взглядом тех, кто последовал за мной.

На поляне нас оказалось около сорока человек – пересчитывать было некогда. Лудицкий, Рдецкий, Грумов, Панаев, несколько моих ребят и незнакомых мне мужчин, с десяток женщин и четверо детей. Из моих «подчиненных» тут были шестеро: Слава с Колей, Генка Грушевский, Жора и двое, кого я знал лишь по фамилиям, – Губарев и Зарецкий. Семь стволов, или четверть имевшихся перед этим сил.

Назначив Колю старшим, я не стал медлить и побежал обратно. Причины нападения меня по-прежнему не интересовали. Какими бы они ни были, на их осмысление требовалось время и хоть какие-то дополнительные факты. Размышления хороши в тиши кабинетов, нам же требовалось действовать, предупреждать следующий ход противника и, в зависимости от обстоятельств, сопротивляться или отступать. Прочее придется оставить на потом – если это «потом» когда-нибудь наступит.

Мы мало отдалились от берега, и вернулся я очень быстро. Сбавил шаг, пригнулся и осторожно выглянул из-за какой-то пальмы.

Пляж был усеян телами. Кое-кто еще шевелился, пытался встать… У меня дрогнуло сердце от жалости и от того, что помочь я ничем не мог, да и не имел такого права. На поляне меня ждали доверившиеся мне люди, в том числе женщины и дети, и я был обязан попытаться спасти хотя бы их.

Вдали от берега вплотную к «Некрасову» виднелись пиратские корабли, и судьба нашего лайнера выглядела безнадежной. Стрелявший по нам фрегат все еще стоял на якоре, но от него к пляжу торопливо двигались четыре заполненные до отказа шлюпки.

Будь у меня отделение со штатным оружием, мы бы уложили их всех, но, увы… Имелся лишь бесполезный в серьезном бою револьвер да фора минуты в три.

Выбора не оставалось. Я бегом бросился назад, выскочил на поляну и в глазах ждущих (все-таки ждущих!) людей прочитал обращенную ко мне надежду.

– Уходим! – с ходу объявил я. – Двигаться компактной группой, друг друга из виду не терять. Грушевский, Ившин, Зарецкий – замыкающие. Чертков, прикрываешь слева, Губарев – справа. Мы с Жорой идем впереди. Не отставать! Пошли!

И я повел их в глубь острова быстрым шагом, почти бегом. При этом я старался забирать как можно левее – помнил об ушедшей в обход острова бригантине. С нее уже наверняка высадили десант, который должен перекрыть нам все пути к отступлению.

Мы не успели отойти достаточно далеко, когда справа и чуть впереди начали потрескивать выстрелы. Серьезной перестрелки не было – то одиночный выстрел, то несколько подряд, но нашего настроения они отнюдь не улучшали.

Будь я один, не колеблясь бросился бы туда, где мои земляки вступали в короткий бой, однако не вести же за собой толпу… Ну как оставить их одних, тем более что неясно, удастся ли проскользнуть, не наткнувшись на врага?

Не проскользнули. Мы уже не шли, а бежали и все-таки не успели раньше нападавших. Возможно, и не могли успеть: времени замкнуть кольцо у них было достаточно. Нам еще повезло, что у пиратов не хватило людей, чтобы сделать заслон плотнее.

Лес, он и есть лес. Видимость в нем минимальная, и мы буквально наткнулись на растянувшихся цепью флибустьеров.

Их было человек пятнадцать, а нас фактически только четверо: я, Жора, Губарев, Чертков. Трое шли в арьергарде, а пассажиров я вообще в расчет не брал.

Первыми с пиратами столкнулись мы с Жорой. Они появились перед нами внезапно и сразу стали стрелять.

Я успел увидеть, как они вскидывают оружие, и мгновенно бросился на землю.

Револьвер я держал наготове и ответный огонь открыл сразу же, даже не успев подумать, в кого стреляю. Хватало знания, что это враги, все прочее пошло само собой.

Я действовал привычно, как уже доводилось в других землях и с другими противниками. Но абсурдность случившегося все-таки сыграла свою роль, и, расстреляв барабан, я свалил только троих. Рывком вскочив, я отпрянул за ближайшее дерево, откинул барабан и вскинул револьвер стволом вверх, вытряхивая стреляные гильзы.

Торопливо набивая опустевшие гнезда, я слышал частую стрельбу Жориного пистолета. Правее, похоже, отстреливался Губарев.

Готово! Я щелчком послал барабан на место, выскочил из-за дерева и едва не налетел на здорового верзилу. Тот сразу вскинул руку с короткой саблей, я увидел, как она опускается прямо на меня, но успел увернуться и дважды выстрелил.

Еще один пират выскочил чуть правее, и я, перехватив револьвер двумя руками, аккуратно всадил новому противнику пулю между глаз. Потом дважды выстрелил в мелькнувшего между деревьями пирата. В барабане остался один патрон, и я нагнулся над убитым, собираясь воспользоваться его оружием.

В левой руке покойника был зажат длинноствольный пистолет с собачкой сбоку. Такие пистолеты можно увидеть разве что в приключенческих фильмах, и мне осталось лишь с досадой плюнуть и облегчить душу крепким словцом.