Читать книгу - "Отомщенный любовник - Дж. Р. Уорд"

Боже, эта счастливое заседание – не совсем то, чего он ждал с нетерпением.

– Думаю, я пока придержу эту информацию.

– Да, – выдал Зи, – действительно, нахрена быть честным?

Роф проигнорировал это замечание.

– Но я собираюсь рассказать Ривенджу. Я знаю, что некоторые члены Глимеры ворчат по поводу набегов. Если это дело наберет серьезные обороты, он сможет успокоить народ подобными сведениями.

– Мы закончили, – произнес Рейдж ровным тоном.

– Да. Закончили.

– Тогда я пошел.

Голливуд вышел из комнаты, Зи – прямо за ним: еще две потери из-за бомбы, скинутой Рофом.

– Так, как Бэт восприняла новость? – спросил Ви.

– А как, по-твоему? – Роф встал на ноги и последовал примеру ушедшей парочки.

Пора найти Дока Джейн и зашиться, если, конечно, раны еще не затянулись.

Он должен быть готов к тому, чтобы выйти завтра и сражаться.

* * *

В холодном ярком утреннем свете, Хекс дематериализовалась вдоль высокой стены прямо в гущу облетевших толстых кленов. Особняк располагался на своих акрах как серая жемчужина в филигранной оправе, тонкие, раздетые на зиму образцовые деревья возвышались вокруг старого каменного дома, крепя его к холмистому газону, держа на земле.

Слабое декабрьское солнце изливало свет, из-за чего очертания, обычно мрачные в ночи, казались еще более древними и едва различимыми.

Ее солнечные очки были практически черными, уступка, которую ей приходилось делать своей вампирской стороне, если она выходила при свете дня. За линзами ее зрение оставалось острым, и она видела каждый датчик движения, каждую лампочку камер безопасности и каждое витражное окно, закрытое ставнями.

Нелегко будет зайти внутрь. Эти штуковины без сомнений были укреплены сталью, а, значит, дематериализоваться внутрь даже при поднятых ставнях – не вариант. А симпат в ней чувствовал, что внутри полно народу: персонал на кухне, кто-то спал наверху, другие – сновали вокруг. Этот дом не был счастливым, эмоциональные сетки жильцов были полны темных, мрачных чувств.

Хекс дематериализовалась на крышу главной секции особняка, напустив симпатскую версию миса. Он не скрывал ее полностью, она, скорее, становилась тенью среди теней, отбрасываемых вытяжками и климат-контролем, но этого было достаточно, чтобы обойти датчики движения.

Приближаясь к вентиляционной шахте, она нашла стальной лист толщиной с линейку, который был прикручен к металлическим боковым стенкам. Та же история с вытяжками. Накрыты толстым листом стали.

Не удивительно. Здесь очень хорошая охранная система.

Проникнуть сюда ночью было бы легче, используя пилу на батарейках на одном из окон. Территория прислуги в задней части дома представлялась хорошим местом для вторжения, учитывая, что персонал будет занят своими обязанностями, и там будет тише.

Внутрь. Найти цель. Устранить.

Согласно инструкциям Рива, труп нужно оставить на виду, поэтому она не станет прятать тело или избавляться от него.

Пока Хекс шла по мелкой гальке, рассыпанной по крыше, шипованые скобы[76] вокруг ее бедер впивались в мышцы с каждым шагом, боль выкачивала из нее энергию и обеспечивала необходимую концентрацию – и то, и другое помогало держать потребности симпата на задворках сознания.

На ней не будет повязок, когда она придет сюда выполнить работу.

Хекс замерла и взглянула на небо. Сухой резкий ветер предвещал снег, и в скором времени. На Колдвелл надвигается зимний мороз.

Но в ее сердце он поселился уже очень давно.

Под своими ногами, она вновь ощутила людей, считывая их эмоции, чувствуя их. Она убила бы их, если бы ее попросили. Уничтожила бы без раздумий и колебаний, пока те лежат в своих кроватях, исполняют служебные обязанности, перекусывают или встают, чтобы по-быстрому сходить в туалет и снова лечь спать.

Грязные мокрые останки смерти, вся та кровь, беспокоили ее не больше, чем Х&К[77] или Глок[78] заботили бы пятна на ковре, грязь на кафеле или кровоточащие артерии. Красный цвет – единственное, что она видела, выполняя задание, и, кроме того, спустя какое-то время эти выпученные испуганные глаза, рты, пытающиеся поймать воздух, перестают отличаться друг от друга.

И в этом заключалась великая ирония. При жизни, все – снежинки особых и прекрасных пропорций, но когда приходит смерть, предъявляя свои права, от тебя остается безымянная кожа, мышцы и кости, остывающие и разлагающиеся с предсказуемой скоростью.

Она была пистолетом, курок которого спускал ее босс. Он жал, она стреляла, тело падало, и, несмотря на то, что чьи-то жизни менялись навсегда, для всех остальных, включая ее саму, солнце продолжало вставать и садиться за горизонт.

Таков был курс ее рабских обязательств, с ее точки зрения: наполовину – работа, наполовину – плата за то, что делал Рив, чтобы защитить их обоих.

Вернувшись сюда на заходе солнца, она сделает то, что должна, и уйдет с совестью такой же чистой и не потревоженной, как банковское хранилище.

Зайти, выйти и никогда не вспоминать об этом.

Именно так и протекала жизнь убийцы.