Читать книгу - "Страсть Черного Палача - Сильвия Лайм"

– Что вы… себе позволяете? – выдохнула я, когда он отстранился, не выпуская мое лицо из ладоней.

– Позволяю себе целовать вас, – ответил он низким, чуть хриплым голосом, от которого стало еще жарче.

А я, несмотря на собственное возмущение, могла смотреть только на его рот. На его немного влажный, мужественный рот с полными, дерзкими губами. Которые умели так сладко и горячо целовать.

– Перестаньте оттачивать на мне собственную магию, – срывающимся голосом потребовала я. – Тренируйтесь на ком-нибудь другом.

При этом мои ладони лежали на его груди, слегка вздрагивая, ощущая кончиками пальцев, каким глубоким и быстрым стало дыхание мужчины. Но я не отталкивала его. Как зачарованная, я могла лишь говорить, что не хочу, чтобы все это продолжалось. Но слова расходились с делом.

– Не могу, – шепотом ответил он, прижимаясь ко мне, мягко прихватывая ртом уголки моих губ, щеки. Медленно спускаясь к шее, – я хочу только тебя.

От его грудного, немного вибрирующего голоса хотелось умереть и родиться заново. Он погружал меня все глубже и глубже в собственную темную бездну. И выхода из нее уже не было.

Я закрыла глаза, хватая ртом воздух, послушно отклоняя голову в сторону и подставляя кожу его поцелуям.

– Кроме того ни на ком больше не получается, – добавил мужчина тихо, скользнув руками по спине к самым бедрам, – только ты реагируешь так ярко, так сладко…

Внутри вспыхнула острая вспышка чего-то голодного и колючего. Ревность?

– И на многих вы уже испытали свои возможности? – возмущенно спросила я, не успевая обдумать свои эмоции.

Грегор улыбнулся, и на лице его появилось крайне довольное выражение.

– На десятерых благородных асаи. Только ради любопытства, Лилиана. Но ничего не выходит. Страсть – слишком сложное чувство. Оно загорается, только если объект сам хочет этого.

– Вы лжете, – выдохнула я, осознавая, что он только что подтвердил мои догадки.

Грегор сильнее прижал меня, вдавливая своим телом в камень, давая почувствовать всю степень собственного желания. А потом склонился к уху и мягко прикусил за мочку.

Горячее дыхание обожгло влажную кожу. Очередная жгучая молния прошила позвоночник, разжигая еще сильнее огонь между бедер. Стягивая тугим узлом ноющее желание внизу живота.

Я сжала колени, подавив стон.

– Мне нет до этого дела, – выдохнула я через силу. – И вообще, можете заниматься сексом с кем угодно, только оставьте меня в…

В этот момент рука в черной перчатке вдруг задрала подол моего платья, проникнув к бедру, поглаживая обнаженную, слишком чувствительную кожу.

– Что вы?.. – начала было я, но Грегор вернулся к моим губам, накрывая их жадным, животным поцелуем, полным диких, темных желаний.

– Мне не нужен никто другой, Лилиана, – отрывисто проговорил он, тяжело дыша.

И, не успела я ничего возразить, как гладкие пальцы в кожаных перчатках скользнули между моих ног, проникнув прямо к горячей лаве желания. К месту, которое должно быть скрыто нижним бельем.

Я вскрикнула, прикрыв глаза от резко прошившего тело удовольствия. Стиснула мужские плечи, чтобы не упасть.

Черная кожа перчаток оказалась очень теплой и гораздо более гладкой, чем обычная рука. От этого странного и острого ощущения, возбуждение резко усилилось.

Я тихо застонала, чувствуя, как мужчина мягко раздвигает чувствительные складочки, проникая к наиболее бесстыдным и жаждущим наслаждения местам.

– Ты хочешь меня, – прошептал он, по кругу лаская самую яркую точку моего безумия, – хочешь каждый раз. Поэтому мне не составляет труда разжечь твое желание.

– Замолчите… замолчи… – едва проговорила я, сквозь рваные вздохи.

И в этот момент он проник в меня.

Я громко вскрикнула, запрокинув голову. Воздух покинул легкие. Ноги ослабели, и только крепкие объятия Грегора не давали упасть. Он прижимал меня к колонне, медленно и властно погружая палец глубоко внутрь, скользя им так, что мягкая, выделанная ткань перчаток одновременно касалась и самого чувствительного места снаружи, с каждым толчком наращивая жар в теле.

Я больше не чувствовала окружающего мира. Вокруг не было ничего, кроме мужчины по прозвищу Черный палач и моей страсти к нему.

Тело ритмично вздрагивало, двигаясь навстречу его руке, вырывая из груди тихие стоны. И остатками разума я осознавала лишь, что это сумасшествие уже не остановить.

– Пожалуйста, еще, – одними губами произнесла я, не узнавая саму себя. Подходя к самой грани пропасти и никак не получая желаемого. Напряжение стало почти нестерпимо.

Грегор прижался своим лбом к моему, тяжело дыша. Казалось, он ловил каждый мой вздох, каждый звук, двигая рукой все быстрее. Именно так, как я и хотела.

В какой-то момент дверь на балкон открылась, и только колонна теперь закрывала нас с мужчиной от непрошенных взглядов.

– Ой, милая, кажется, тут уже занято, – раздался голос у самого выхода.

А дальше последовал звонкий женский смех.

Дверь закрылась, но даже это не могло сдержать моих стонов. Не могло прервать этого темного горения. Я плавилась в руках мастера пыток и больше не принадлежала себе. Я принадлежала ему. Целиком и полностью.

И в один прекрасный момент все наконец закончилось. Я задрожала, громко всхлипнув от восторга, сгорая в обжигающих волнах исступления. И напряжение потихоньку начало оставлять мое тело, позволяя мне таять в руках Черного палача.

Грегор тяжело дышал, медленно покрывая поцелуями мое лицо. А когда я открыла глаза, возвращая управление собственному телу, он все никак не мог меня отпустить. Его грудь напряженно вздымалась и опускалась, взгляд был как никогда мрачным. Он желал меня прямо сейчас и желал больше, чем что-либо другое во всем мире. Я видела это слишком явно в черно-алых озерах его глаз.

– Восхитительная… – едва слышно проговорил он, опуская руку в блестящей перчатке.

Я покраснела. Стыд медленно, но верно возвращался. Но мне нечего было сказать. Слишком многое я уже сказала пару минут назад.

– Жаль, что ты выбрала другого, – сорвался отрывистый шепот с его губ.

И в следующий миг он оторвался от меня, будто через силу. Поклонился, молча отступая назад к двери. И через мгновение просто ушел, так ничего не сказав и не объяснив. И только через четверть часа, когда я смогла вернуться в зал, оказалось, что Грегор Вильерт покинул императорский прием.