Читать книгу - "Прячься, девочка, он уже здесь… - Василий Гавриленко"

— Где Орлас? — прохрипела не прошенная гостья.

— Кто ты и что тебе надо? — рассердилась Охра, схватив пришелицу за плечо. — Куда ты прешь, как ослица?

Вдруг она вскрикнула и отпрянула, потирая руку и морщась от боли.

— Где ты спрятал Орласа? — крикнула Руфь и проследовала в дом, не обращая внимания на вопли хозяйки.

— Какого дьявола?! — вскричал краснолицый Рудь, поднимаясь ей навстречу из-за стола во всю мощь своего богатырского роста.

Руфь увидела скорчившегося от страха Яика.

— Орлас!

Мальчик, пискнув, как мышь, спрятался под столом. Его отец и не думал прятаться.

— Так получи же, — рявкнул Рудь и, размахнувшись, ударил Руфь по голове пудовым кулаком. Однако златоволосая женщина и бровью не повела, а вот рыбак отлетел в сторону и ударился о стену. Он задел полку и на него посыпались сверху пустые банки и бутылки.

— Мы ни в чем не виноваты, — запричитала Охра, глядя, как ее муж барахтается в битом стекле. — Возьми, что тебе надо, и убирайся.

Руфь нагнулась и железными пальцами выудила из-под стола верещащего мальчишку:

— Мы уходим, Орлас!

Охра вскрикнула и потеряла сознание.

— Верни Яика, ведьма, — взмолился Рудь, протягивая вперед большие заскорузлые руки. — Он — последнее, что у нас есть.

По щекам работяги побежали слезы.

Руфь, не слушая его, шагнула к выходу. И тут в голове у нее словно взорвалась бомба — яркая вспышка, а потом темнота. Она выронила из рук Яика, тот упал на пол и пополз к матери, рыдая и дрожа всем телом.

Рыбак и его семья с ужасом глядели на пришелицу, упавшую на колени и кричащую дико, страшно:

— Нет!

Хохот — ядовитый, жадный — разрывал череп Руфи. Мир превратился для нее в меняющее цвета пятно, миллионы иголок летели к ней отовсюду и — вонзались, вонзались, вонзались в ее истерзанный мозг:

— Ты проиграла, слабая женщина!

Руфь ничком упала на пол…

Она посмотрела в окошко — там была лощина, темный лес, заносимый снегом. В ночном тусклом небе мерцали звезды, и от этого становилось зябко. Она повернулась и окинула взглядом обстановку домика: стол, пара стульев, большая неубранная кровать и — по углам — две детские кроватки. Вдоль стен — высокие стеллажи с какими-то склянками и горшками, под потолком висели сушеные травы и коренья.

«Кто я? Где я?» — вяло подумала она, но, не имея ни силы, ни желания размышлять, отошла к кровати. Хотела прилечь, и увидела на стене светлый круг. Это было зеркало — запыленное, подернутое паутиной, с сетью трещин и оспинами отколов. Проведя по зеркалу рукавом рубахи, увидела себя — испещренное морщинами лицо, крючковатый широкий нос, тусклые глаза и седые космы… Она отшатнулась, и вдруг — по своей воле, или по чужой — прохрипела:

— Грипл-грипл!

Бенифис Упырьего Нехристя

Директор школы, а нынче — оборотень, взревел и ринулся на старуху, но та с неожиданным проворством увернулась, и чудовище с разбегу стукнулось в стену, прямо в портрет министра образования.

Соня почувствовала, что кто-то, тяжело и жадно дышащий ей в левое ухо, резкими движениями распутывает скотч на ее руках.

— Скорее, — крикнула она, глядя, как оборотень поднимается с пола — портрет министра остался на шее озверевшего директора, словно жабо.

— Ну-ну, повежливей, — проворчала Грипл, с треском отдирая от Сони последний кусок клейкой ленты. — Я вовсе не обязана тебя спа… — старуха вдруг захрипела, как сломанный патефон. Освобожденная Соня оглянулась — оборотень держал Грипл за горло на вытянутой лапе, так, что седая голова старухи маячила где-то под потолком. Вторая лапа чудовища поднялась вверх, с легким лязгом из мягких пальцев-подушечек выскочили синеватые когти. Сейчас оборотень полоснет свою жертву по горлу…

— Упырий нехристь! — прохрипела Грипл. Несмотря на то что лицо старухи было высоко под потолком, Соня ясно увидела ее молящие глаза — выпученные от боли.

«Что она хочет? — паника мешала девочке мыслить. — Упырий нехристь?»

Она сунула руку в карман, где спрятался от мирской суеты перепуганный человечек.

«Чем он может ей помочь?» — Соня ощутила биение маленького сердца на своей ладони и отпустила упырьего нехристя. Он упал на пол и задрыгал ножками.

«Умер,» — поняла девочка, и у нее заныло под ложечкой.

— Грипл-грипл!

Лапа оборотня, опятеренная когтями, приближалась к шее старухи. И тут — Соня не поверила своим глазам — упырий нехристь подскочил, словно мячик, и ударил чудовище в косматый бок. Девочке показалось, что сама она и не почувствовала бы удара столь хлипкого тельца.

Но бывший директор взвизгнул, как котенок, и отлетел в сторону, выпустив Грипл из тисков. Старуха грузно осела на пол и замерла.

А упырий нехристь развернулся в воздухе и понесся к врагу. На этот раз удар пришелся в голову чудовища. Рев директора сотряс стены школы, и они едва не обрушились. Оборотень упал, как мешок с картошкой, раскинув в стороны когтистые лапы и откинув голову. Из оскаленной пасти показалась розовая слюна. Упырий нехристь опустился на пол и, карабкаясь по одежде Сони, залез в карман на ее кофте.

— Осторожно, не придуши его, — сказала Грипл, поднимаясь с пола.

— Такого придушишь, — Соня с некоторой опаской посмотрела на шевелящийся карман — упырий нехристь укладывался спать.

Рис Листок поднялся с пола, потирая ушибленный затылок. Он растерянно огляделся и бросился помогать пытающейся встать Анжеле.

— Что это? — бледный полицейский во все глаза смотрел на неподвижного оборотня.

— Директор Термос, собственной персоной, — представила Грипл. Взяв со стола кастрюлю, она выплеснула ее содержимое прямо на голову поверженному чудовищу. После такого душа — в кастрюле был суп — оборотень начал скукоживаться, длинная шерсть прямо на глазах врастала обратно в кожу, и вот вместо массивной косматой туши на полу лежит навзничь тощий мужчина с красными клочковатыми волосами и в красных же трусах. Он зашевелился и сел на полу, ошарашено оглядывая присутствующих.

— Че за туса у меня в кабинете? — пробурчал Термос, нисколько не смущаясь своего внешнего вида. Мало того, что директор был в трусах, — у него распух нос, достигнув прямо-таки невероятных размеров, и под обоими глазами набухли здоровые синяки.

— Вы арестованы, — заикаясь, сказал полицейский.

— В угол, Листок, — насупился директор.

Рис, повинуясь невесть какой силе, послушно поплелся в угол, но спохватился.

— Вы арестованы, мистер Термос, — крикнул он твердым голосом. — За… без образное поведение!