Читать книгу - "Таня Гроттер и посох волхвов - Дмитрий Емец"

Дядя Герман, Пипа и тетя Нинель сидели в большой комнате и сумилением наблюдали, как Халявий пальцем ноги выковыривает из уха грязь.Разумеется, для нормального человека это было бы трудновыполнимо, но оборотеньобладал почти феноменальной гибкостью. Называть же его нормальным никто и непытался.

– Халявочка, лапочка, ты пальчик не поломай! Бо-бобудет! – проворковала тетя Нинель.

– Тогда, то ись… сама все делай! Только не забывай нежнодуть мне в волосы, а то я не люблю, когда блохи выпрыгивают! Прыг да шмыг, прямзамаисся! – нагло ответил оборотень и развалился на диване, положив головуна колени тете Нинели.

Дурнева, ругая себя, что сама напросилась, наклонилась ипринялась дуть Халявию в его вылезшую шевелюру, одновременно ковыряя в ухе.Дядя Герман и Пипа одобрительно наблюдали за действиями мамули.

После того как Дурневы усвоили, что полуденный бес поройвселяет в Халявия царя Мидаса, чтобы древний дух не истосковался, долгонаходясь без тела, их отношение к родственничку стало более чем трепетным.

Дядя Герман целыми днями сидел дома, забросив работу исвалив все на своего заместителя – маленького, робкого человечка, придавленногораз и навсегда старыми джинсами и уцененными строительными касками.

Когда несколько дней назад машину Дурневых расплющил водворе подавший задом мусоровоз, дядя Герман только захихикал. Теперь он могкупить десяток таких машин, отломив лишь сиденье от унитаза.

Особого накала дурневское чувство достигало к полудню, когдаХалявий в беспокойстве начинал метаться по комнате, толком не зная, кем егоосенит на этот раз. Чаще всего он бывал Нижинским, иногда Геростратом(заблаговременно готовясь к его появлению, предусмотрительные Дурневы купилиоптом десять огнетушителей), иногда машинкой для наклейки этикеток. Это былосамое тихое и безобидное воплощение. Этикеточная машинка мирно сидела в углу,скрежетала и полосами отрывала обои. Оторвав обои, она их облизывала и клеилана что попало. Иногда даже на Пипу.

В Мидаса Халявий перевоплощался редко, но, когда это все жепроисходило, брюзгливого царька с придворными церемониями водили по квартире,умоляя дотронуться до того, что еще не было золотым.

Такса Полтора Километра в такие минуты привычно пряталась.Толстая собака не доверяла дяде Герману, а еще больше не доверяла Халявию,особенно после случая, когда оборотень, возомнивший себя АлександромМакедонским, принял ее за персидскую шпионку. Да и вообще человек, от которогопахнет волком, с точки зрения бдительной собаки, никак не может былблагонадежен.

– Сильнее дуй, мамаша! А то обижусь и вернусь в Трансильваниюпрямо сейчас! – зевая, приказал тете Нинели Халявий, когда та, подустав,уже с меньшим рвением ковырялась у него в ухе и дула в волосы.

– Очень ты там нужен в Трансильвании! Бум с Малютой тебясразу под белы ручки и в распыл! – не выдержал дядя Герман.

– А ты, братик, не выступай, а то тоже дуть заставлю! –пригрозил Халявий. – Давай, мамаша, дуй, не останавливайся, а то у меня отответственных мыслей мозги перегреваются! Ежели они совсем перегреются –золотые прииски мигом закроются на учет.

Тетя Нинель послушно дула, хотя у нее глаза уже вылезали изорбит. Наконец разомлевший от родственной ласки Халявий задремал. ХитраяДурнева немедленно перестала работать вентилятором и осторожно подложила емупод голову подушку.

– Мне нужно прийти в себя и набраться сил! Иногда мнехочется прибить этого Рюхиного внучка! – сказала она и, погрозив спящемуоборотню кулаком, направилась на кухню, где ее ждала золотая плита и, ксчастью, не золотые продукты. Не так давно она застряла в грузовом лифте, иличный врач благоразумно посоветовал ей отдохнуть от диеты.