Читать книгу - "Кентурион - Валерий Большаков"

– Подожди!

Вниманием Лобанова завладел потолок – он был покрыт серебряным листом со следами швов. Кое-где листы провисали. Что за диво? Зачем тут серебро? Ясно, в давние времена даже плиты пола крыли серебром. Пол! Но не потолок…

– Пошли! – нетерпеливо дернулся Чанба, и Гефестай навалился на железную дверь. Сергий не воспротивился. Да и что ему было сказать? Неясные подозрения Лобанова посетили, но четко сказать о том, что же его обеспокоило, он не мог.

Дверь, равномерно скрипя, отворилась, и в мятущемся свете лампионов показалась статуя «Носатого», поднимавшего правую руку. На каменной ладони лежал ключ от третьей двери…

– Кхепер! – охнула Неферит, проскальзывая в проем двери. – Скарабей!

Гефестай услужливо приоткрыл дверь пошире… Тут-то все и случилось. Серебряный потолок загрохотал, глухо и гулко, тяжкий удар разнесся по коридору, а серебряный лист над растерявшимся Эдиком резко продавился в конус, стал расходиться лепестками…

– Уходи! – крикнул Роксолан, и дернул Сармата на себя, ожидая поток песка из пробитого вверху отверстия. Но из дыры в потолке хлынула… вода! Мощный бурлящий столб воды ударил в пол, брызгая на стены и наполняя воздух запахом тухлых яиц. Тысячу лет назад начерпанная из Нила, хранилась она долгие века, запертая в серебряном баке, пока не сработала ловушка.

– Скарабея взяла?! – проорал Сергий, перебарывая голосом грохот рушащейся воды.

– Что?! – закричала Неферит. – Взяла, взяла!

Вода быстро наполняла узкое хранилище.

– Лампионы берегите! Гефестай, колесо!

– Не крутится! – проревел кушан.

– Да ты не в ту сторону! Пустите!

Рабы, бледные и растерянные, прижались к стенам, освобождая Сергию проход. По грудь в вонючей воде, Лобанов добрел до Гефестая.

– Пошло! – заорал тот.

Рев воды стал спадать, потихоньку прорезался гул сдвигаемого постамента.

– Неферит! – позвал Сергий, оглядываясь на коридор. Вода заполнила его почти до потолка, только и было видно головы всплывших людей и пару лампионов, удерживаемых в руках.

– Здесь я! – выдохнула девушка, выныривая и отплевываясь.

– Ключик не потеряла?

– Держу!

– Поднимайся тогда первой!

– Ага!

Неферит подплыла, плескаясь, к ступеням, и взошла в отворяемый лаз. Мокрая туника красиво облепляла ее тело. «Об одном только и думаешь!» – выговорил себе Сергий и поднялся следом.

В святилище Амона-Ра он застал паллакиду и одного из жрецов, бледного как колонны Зешер-Зешеру. Роксолан молча обошел его, а Эдик не удержался. Отфыркиваясь, он воскликнул:

– А хороша водичка! Иди, освежись!

Жрец, впавший в столбняк, содрогнулся, на него напала икота.

– Сматываемся! – бросил Сергий.

Пересчитав всех, поднявшихся из глубин, он поманил Гефестая, и они вдвоем задвинули постамент на место. Силы их хватило, видать, детали притерлись.

Бегом покинув святилище Амона-Ра, контуберний спустился по пандусу.

Паломники глядели на них с изумлением. С «великолепной девятки» лило и капало, сырые сандалии оставляли мокрые следы на дороге процессий. Сергий сделал твердокаменное лицо и выпятил челюсть, а Неферит мило улыбалась: дескать, ничего такого, окунулись разок…

А в пахучих садах их уже ждали – десятки легионеров в полном боевом высунулись из-за мирровых деревец, поднялись из положения лежа, и грузной трусцой набежали, окружили контуберний. Кентурион, командовавший захватом, нетерпеливым жестом удалил Неферит за оцепление, и проревел:

– Зухос, сдавайся!

– Какой, к Орку, Зухос?! – взбеленился Сергий. – Тебе что, повылазило?!

– Ма-алчать! – рявкнул кентурион. – Луки к бою!

Десятка два нубийских лучников, черных, в одних набедренных повязках, просочилось между легионеров, обнаживших мечи. Туго натянулись луки…

– Я преторианец! – заорал Лобанов. – Мы все преторианцы! Мое имя – Сергий, и…

– Твое имя – Зухос! – прорычал кентурион, брызгая слюной. – Это ты, вороний корм, порешил моих друганов из охраны номарха! Моя бы воля, порубал бы тебя, пошинковал бы на фарш! Плотий! – рявкнул он. – Сервий! Вяжите этих засранцев! Только дернитесь! – погрозил служака Сергию со товарищи. – Я вам так дернусь… – не найдя слов для выражения, кентурион сплюнул под ноги.

Здоровенные амбалы в панцирях последнего размера, подошли с опаской, скручивая в могучих лапах кожаные ремни и позвякивая бронзовыми цепями.

– Сдаемся… – процедил Роксолан с отвращением, и протянул руки. – Парни, вы только не дергайтесь!

Амбал, обрадовавшись, тут же стянул его руки ремнем и завязал на два узла. Цепи приспособили на ноги.

– Опять попались… – уныло вздохнул Эдик.

– Ничего, – хмуро буркнул Гефестай, складывая запястья, – не впервой…

– Шагай, давай! – зычно скомандовал кентурион.

Легионеры перестроились в две шеренги и повели пленников к реке. Там их уже ждала барит – барка в семьдесят локтей длиною, с двумя парусами и рядом весел по бортам. И везде было полно легионеров – у сходен, на палубе, у квадратного отверстия трюма.

Кентурион, ранее похлопывавший по ноге витисом, тросточкой из виноградной лозы, указал им на трюмный лаз:

– Вниз!

Контуберний полез, куда было сказано, и расселся на резаной соломе. Лестницу тут же убрали, но люк не закрыли – для вентиляции и освещения.

– И куда нас? – подал голос Эдик.

Сверху заглянул ухмылявшийся кентурион.

– В каменоломни, Зухос! Через год вы все сдохнете, козлодеры вшивые!

– Сам ты… – прошипел Эдик, но уточнять не стал: вернулась гладиаторская привычка… Хорошая привычка – проглоти оскорбление, но не прощай и не забудь. А при случае вспомни – и отомсти!