Читать книгу - "Ночи Зла - Елена Рейн"

– Нет. Это наша деревня! – с возмущением произнес парень, вцепившись левой рукой в засаленные волосы, разлохмачивая их.

– Эта территория моих предков. Пожалуй, пришло время вернуть права и устроить здесь полигон.

– Вы не посмеете! У вас не получится, – запинаясь хрипел парень, дергая головой, двигаясь к стене.

– Не переживай, вам выдадут дома в лагере. Раз твой отец вложил труд в сельское хозяйство, тебе и твоей сестре выдадут отдельные.

– Нам не нужны отдельные! – вдруг закричал парень. – Она будет со мной.

– Она взрослая женщина.

– Я решаю! Только я! И я не хочу… – он скривился и яростно закричал: – Не хочу! Ничего! Убирайтесь! Немедленно! Я требую! Пошли отсюда… Я не хочу, чтобы вы здесь находились.

Оборотень вместо того чтобы уйти, направился к парню. Приблизился и мгновенным захватом вдолбил в стену за грудь. От ужаса парнишка сжался, лихорадочно ища спасения у следователя-девушки. Но отмечая, как она отвернулась к окну, запаниковал.

– Мне не нужны разрешения. Если я здесь, значит, так нужно. Здесь или в участке, этот разговор хоть как бы состоялся. И чтобы ты понимал, мне неважно, что думает психованный ленивый пацан. Я понятно объяснил?

Тот смог только кивнуть.

В следующую секунду парень рухнул на деревянный пол. Оборотень позаботился. Тина была возмущена грубостью следара, но это они обсудят позже.

– Мы уходим, – громко заявил оборотень. – У нас еще несколько вопросов к другим жителям деревни.

Послышались шаги. Лайла убегала по мосту.

Очень быстро. Будто за ней волки гнались.

«Нас боится или брата?» – тревожило Девер.

– И нам бы хотелось задать вопросы… вашей сестре. Мы зайдем попозже, – Тина говорила быстро, преследуя одну цель – чтобы брат не обидел сестру. Она была убеждена в том, что он остался недоволен заявлением Магорова о том, что Лайла провела время в номере с парнем.

Только когда?

Или… это тоже обман?

– Завтра. С утра. У нас еще дела, – бросил следар и, ухватив Тину за руку, подтолкнул к выходу.

Стоило оказаться на улице, следар вышел вперед, перехватывая девушку за руку.

– У тебя есть двадцать минут на опросы соседей. Управишься?

– Да, но к чему такая спешка?

– Нам нужно успеть к острову.

– Хорошо, – проговорила девушка, двигаясь за мужчиной к дому. Ей хотелось уточнить, почему именно успеть, но решила, что поймет на месте.

Дом стоял ровно. Тина предположила, что подделывали периодически. Дверь открыла старуха. Худая, сгорбленная с бородавками на лице. Она тяжело вздохнула и с недовольством буркнула:

– Что нужно?

– Здравствуйте. Мы следователи из Дестора. Если можно, мы зададим несколько вопросов… – ответила Девер, выдвигаясь вперед.

– Опять? Были уже ваши. Уходите.

– У нас всего несколько вопросов.

– Не помню я этого предпринимателя. Ну, ходил, кричал, требовал, потом тишина. Сомневаюсь, что вам скажет кто-нибудь больше. Теперь все, идите.

– Дело касается главы семьи Сорных, Захара.

На лице женщины появилось удивление, сменившееся волнением и грустью. Она выглянула из-за двери, оглядев мосты и дома, а потом грубо дернула подбородком.

– И что за вопрос?

– Скажите, вы верите, что отец плохо обращался со своей дочерью? Есть предположение, что Захар применял физическую силу, осуществлял действия сексуального характера…

– Что говоришь-то? Где набралась такого? – в двери показался седой старик. С бородой и бакенбардами, низкого роста в кирзовых сапогах. – Хороший мужик был. Грамотный.

– Тогда почему все считали, что он…

– Да он никогда бы не обидел свою дочь! Он заботился о ней, ведь очень похожа была на жену его. А свою бабу он любил, это точно.

– Но слухи.

– Ложь! Захар был толковым мужиком. А жена… слишком мягкая, жалела звереныша, защищала.

– Но со своим сыном он не был таким добрым… – Тина уже видела картину перед глазами, но хотела доказательств.

– Да он… – начала женщина, махая рукой.

– Зайди, старая, в хату.

– Но они же…

– Зайди, я сказал!

Старуха кивнула и исчезла за дверью.

– Отец и мать хорошими были людьми, а больше ничего сказать не могу.

– Но разве калечить сына…

– Это их дело… – старик с опаской посмотрел в сторону избы Сорных и других домов. – А вы бы девку отсюда увезли. Не место ей.

– Почему?

Дед облизнул потрескавшиеся губы и вновь посмотрел на дом.

– Мы старики, нам ничего не нужно, а вот молодым нужны нормальные условия. Тут не жизнь для них.

– А если…

– Уходите! – сказал старик и отвернулся. Он открыл дверь, но задержался. Не поворачиваясь, бросил слова: – Семья Сорных много сделала для деревни, родители и дети толковые… а что происходило неладное, решали без нас… на своей территории.

Дверь захлопнулась.

Тина сглотнула и обернулась, всматриваясь в ожидающее лицо следара.

– Нужно ехать на остров. Она побежала туда. Там их территория.

Следар лишь кивнул и, уже привычным жестом ухватив девушку за руку, повел по мосту к берегу.

* * *

Громкое карканье настырной вороны раздражало. Стоило появиться солнцу, и к ней присоединились другие птицы. В небе слышался свист машущих крыльев. Утро на острове проходило под неугомонные голоса пернатых жильцов.

Тина посмотрела на часы и проговорила:

– Мы уже здесь тридцать минут.

– Скоро будут.

– А если мы ошибаемся, и она не придет сюда? Пойдет к тому, с кем была в гостинице?

– Не пойдет. Я придумал эту историю, чтобы разозлить пацана.

– Но она повела себя так, будто действительно там была.

– Потому что знает, что он ей не поверит.

Тина не удержалась и выдала стон. Ей было искренне жаль девушку. Жить с больным деспотом не пожелаешь и врагу. Надо же… и он еще кидал гневные слова про приют. Это жизнь с ним – вот настоящая трагедия.

– Но почему сюда?

– Здесь раньше находилась пасека. Ульи он разбил и сжег, остался лишь вагончик. Напоминание и место наказания.

– Отец уводил сына сюда, чтобы никто не слышал… – с горечью проговорила Тина.

– Да. И ты должна знать о важных документах. В департаменте я нашел заявление главы деревни Воронец. Захар Сорный подал требование о ликвидации деревни. Когда через неделю приехал представитель с целью подписать документы на переезд жителей, председателя уже нигде не было. И еще есть запись о зачислении Анатолия Сорных в военный лагерь для трудных подростков.