Читать книгу - "И оживут слова, часть IV - Наталья Способина"

— Сделай правильный выбор, Надя, — улыбнулся Павел Николаевич так знакомо, что у меня сжалось сердце. — Ну же.

Он медленно протянул мне руку ладонью вверх, игнорируя Альгидраса.

— Давайте выйдем отсюда и спокойно поговорим за столом, — ободряюще улыбнулся Павел Николаевич, и я поняла, что знаю, как поступить.

Убрав ладонь с Димкиного затылка, я коснулась закаменевшего плеча Альгидраса, чтобы он наконец отмер и дал нам выйти. Альгидрас не пошевелился, и я, на миг сжав его плечо, потянулась вперед, чтобы коснуться все еще протянутой руки Дарима, но не успела.

Альгидрас неожиданно полоснул ножом по ладони Дарима, и мои виски взорвало болью, а мир будто перевернулся. Я задохнулась и прижала Димку к себе, боясь, что уроню его или же мы оба грохнемся на пол.

— Помогите, — прошептала я или же только собиралась.

Кто-то схватил меня за плечи и толкнул в сторону. Я врезалась в бортик ванны, потеряла равновесие и попыталась вскрикнуть, но из моего горла не вылетело ни звука. Меня больше будто не существовало в этом мире. Кто из них это сделал? Кто теперь защитит моего сына?

С громким плеском мы с Димкой упали в ванну. Успевшая остыть вода показалась мне настолько холодной, будто я окунулась в ледяную реку.

— Ничего не бойся, — прозвучал над моим ухом голос Альгидраса, и мир вокруг взорвался.

Меня закрутило и потянуло вниз. Остатками здравого смысла я еще продолжала цепляться за реальность, но уже понимала, что реальности больше нет: нет голубого кафеля в ванной, нет рыбок, которых мы с Димкой так заботливо наклеивали на каждый четвертый квадратик плитки, нет полотенец с мультяшными машинками.

Вода сомкнулась надо мной, и что-то утянуло нас с Димкой в бездонную глубину. Мой ребенок не умеет плавать! Я так боялась воды, что не научила ребенка плавать. Эта мысль рефреном билась у меня в голове.

Внезапно кто-то подхватил меня под локоть и потянул вверх. Я распахнула глаза, но тут же зажмурилась, потому что их нещадно защипало от соленой воды. Легкие горели огнем. Я понимала, что еще секунда — и мне придется сделать вдох, и он будет последним, что я сделаю в своей жизни.

Кто-то потянул Димку из моих слабеющих рук, и я выпустила сына. Пусть этот кто-то его спасет. Пусть позаботится о нем, потому что я уже не смогу.

Очередное в моей жизни возвращение в реальность было гораздо хуже, чем предыдущие. Мое тело сотрясалось в приступах кашля, выталкивая из легких воду. Кто-то держал меня за плечи, не давая сменить положение. Сделать вдох не получалось из-за спазмов, и я ожидала, что вот-вот потеряю сознание, однако этого почему-то не происходило.

Откашлявшись и начав наконец дышать, я сдавленно просипела:

— Дима…

— Я тут, — испуганно пискнул Димка и бросился ко мне, подняв тучу брызг.

Только тут я поняла, что мы все находимся на мелководье. Альгидрас, державший меня за плечи, помог мне сесть ровно. Я схватила сына в охапку и изо всех сил прижала к себе. Вода доходила ему до пояса, нас раскачивало набегавшими на берег волнами, и мне казалось, что мы с Димкой теперь одни против целого мира. Мысль о том, что еще несколько минут назад я готова была отдать его тому, кто сможет о нем позаботиться, сейчас вызвала во мне лишь злость. Никто из них не получит моего сына!

— Ты цел? — прошептала я, целуя его в мокрый висок.

— Да. Меня дядя Олег вытащил. А потом тебя. Сказал мне никуда не уходить. И я не уходил. Я вас тут ждал. Где неглубоко. Никуда не отходил. Долго-долго ждал.

Димка всегда тараторил, когда был напуган. Я медленно подняла взгляд на Альгидраса, стоявшего чуть поодаль. Мне очень хотелось сообщить этому горе-папаше, что его сын не умеет плавать, поэтому то, что тот дождался нас в волнах, доходивших ему до пояса, было настоящим чудом. Однако ничего говорить я не стала. Альгидрас выглядел испуганным. У него даже губы дрожали. Я отвернулась, потому что не собиралась испытывать сострадание. И благодарность тоже не собиралась. Даже если Димка вправду ждал нас «долго-долго». Я понимала, что скорее всего на самом деле захлебнулась и что в том, что я все еще жива, была прямая заслуга Альгидраса. Кто еще мог вдохнуть воздух в забитые водой легкие? Но злость от того, что он снова меня обманул, застилала мой разум.

Альгидрас провел дрожащей рукой по лицу, откинул назад мокрые волосы и, не дождавшись от меня ни слова, произнес:

— Пойдемте на берег.

Мне не хотелось выпускать из объятий сына, но еще меньше хотелось оставаться в воде, поэтому, когда Альгидрас забрал у меня Димку, я ему это позволила. Удерживая сына одной рукой, вторую он протянул мне, но я ее проигнорировала, хотя для того, чтобы встать, мне понадобилось приложить колоссальные усилия. Ноги едва держали.

На берег мы выбрались в гробовом молчании. Альгидрас осторожно поставил Димку на мелкую гальку и принялся стаскивать с него рубашку. Притихший Димка не сопротивлялся, и от этой картины у меня защемило сердце. Я не хотела сыну такой судьбы. Я всеми силами старалась ее предотвратить, но в их чертовых преданиях все давно записано, и обмануть их, как оказалось, впрямь невозможно.

Я подошла к сыну и, оттеснив Альгидраса в сторону, присела перед ним на корточки и крепко его обняла. Он дрожал от холода, несмотря на то, что здесь было лето и над нашими головами светило солнце.

— Ты же хотел приключение? — улыбнувшись, спросила я.

Димка осторожно кивнул, но было видно, что приключение его ничуть не вдохновило.

— Давай снимем мокрую одежду, чтобы не простудиться, и будем ее сушить, — вновь улыбнулась я, хотя на самом деле мне хотелось разреветься от страха и бессилия.

— А где мы будем ее сушить? — спросил мой городской до мозга костей ребенок.

— Вон на тех больших камнях, — старательно изображая воодушевление, указала я на два здоровенных валуна.

На лице Димки появился проблеск интереса. Он сам стащил промокшие штаны, оставшись в трусах, на которых красовалась вереница жизнерадостных крабиков.

— Их тоже лучше снять, — посоветовал Альгидрас, и Димка, послушно раздевшись догола, побежал раскладывать одежду на камнях.

Я с удивлением смотрела на то, как мой изнеженный ребенок несется по мелкой гальке. Почему-то я думала, что он будет хныкать и возмущаться, но, кажется, он чувствовал себя здесь гораздо комфортнее, чем я. Воспоминания, ненужные, почти похороненные, страх перед будущим — все это не давало мне вдохнуть полной грудью воздух мира, по которому я очень скучала. Я не знала, что нас здесь ждет... Я могла бы спросить у Альгидраса, но не видела в этом смысла. Все равно я не поверю его ответу.

Поднявшись на ноги, я посмотрела на хванца. Тот успел стащить футболку и теперь ее отжимал.

— Я раздеваться не буду, — на всякий случай предупредила я.

— Ты можешь заболеть, — произнес он.