Читать книгу - "Первый Зверь - Елена Синякова"

Я продолжала рыдать, даже когда Зверь внес меня в дом и осторожно положил на уже знакомую лежанку. Словно что-то лопнуло внутри меня, позволив выплеснуть всю ту боль, страх и ненависть, которые скопились внутри, переполняя меня. Я была словно сосуд, в котором больше не осталось места.

Зверь не мешал. Просто сидел молча на полу рядом со мной, не пытаясь заговорить.

Он не уходил и не страшился женских слез, что так часто заставляют мужчин постыдно бежать.

Лишь когда слезы высохли, и я отвернулась, глядя в темную стену, Зверь осторожно положил свою большую руку на мою голову, приглаживая грязные спутанные волосы, от которых пахло гарью, и тихо проговорил:

— Вот так лучше. Нельзя носить в себе боль, иначе рано или поздно она сломает.

Странно было ощущать то, как он касался меня сейчас. Осторожно. Наверное, даже с той нежностью, о которой вероятней всего он не подозревал сам.

Еще более странным было то, что я не пыталась оттолкнуть его руку, чувствуя жар его кожи и аромат огромного тела.

— Ты действительно чувствуешь все то, что твориться внутри меня? — тихо прошептала я, даже если уже успела убедиться в этом после событий в деревне.

— Да.

— И как это происходит?

Зверь пожал плечами:

— Это сложно объяснить словами. Каждая эмоция человека ощущается по-своему. Обладает своим запахом, даже вкусом.

— Ты ощущаешь их, потому что зверь?..

Перед глазами тут же появилась четко и красочно картина того, как в деревне он стал именно зверем.

Даже на миг перехватило дыхание, когда я подумала о том, что он способен становиться медведем. Мощным громадным, но не таким, какими были медведи в лесу.

Не знаю, смогла бы я отличить его, если бы увидела в лесу, но думаю, что для охотников это не было бы проблемой, потому что даже в обличии хищника Зверь оставался с такими же широкими плечами и выпирающими мышцами. Не думаю, что обычные медведи могли похвастаться такой мускулатурой и статью.

— Да. Любое животное чувствует эмоции человека на интуитивном уровне.

Я повернулась к нему лицом.

Осторожно и даже робко, словно, между нами, ничего не было, чувствуя теперь не только стыд за то, что натворила, но и странное смущение, не сразу решившись посмотреть в глаза, где плескалось солнце.

Ведь я уже знала его ярость, его резкость. То, каким несдержанным и быстрым он был на решения и свои огненные эмоции. И то, каким спокойным и собранным он был сейчас, было даже непривычно, но интригующе.

Он всегда смотрел горячо и обжигающе, не скрывая ни своих желаний, ни своих помыслов, но теперь в нем что-то неуловимо изменилось.

Во взгляде появилось то, что я никак не могла понять и объяснить.

Я смотрела в его глаза, отмечая про себя, что не смотря на странный и пугающий цвет, они были красивыми, с длинными густыми ресницами, тихо прошептав:

— …ты изменился.

Чувственные губы Зверя дрогнули в улыбке:

— Ты тоже.

Раз за разом я прокручивала в голове все то, что случилось за последние сутки, понимая, что колдун был прав во всем. У меня не было пути назад.

— Люди отвернулись от меня и прокляли. У меня больше не осталось ничего…

Странно было говорить это именно ему. Тому, кто стал отправной точкой моего падения в самую глубину Ада, из которой я больше никогда не смогу выбраться.

— У тебя есть я, — так же тихо и еще более хрипло, чем обычно отозвался Зверь, чуть подавшись вперед и скользнув горячей большой ладонью с затылка на мое лицо, касаясь шершавыми пальцами моей грязной щеки. — Я никогда не оставлю тебя, Рада.

Я замерла, но в этот раз не от страха.

В том, как он касался меня сейчас, было столько интимной чувственности, что я могла только моргать, глядя на его лицо, и чувствуя, как его пальцы скользят по скулам, очерчивая овал лица, мягко и осторожно касаются моих губ.

Я видела, что и Зверь затаил дыхание, провожая горячим взглядом свои пальцы, словно не мог налюбоваться, не мог перестать делать это, погружаясь в свой особенный транс, отчего его глаза становились ярче, а зрачок подрагивал в такт сердцебиению.