Читать книгу - "Академия "Пирамида". Уполномочена полюбить - Герта Крис"

И улыбнулся. Вот интересно, почему меня привлекают мальчишеские улыбки? Чистые, несмелые, без напускной бравады «всепознания мира» и готовности заявить: «Мир, дорогая, это склеп! Но здесь у меня вполне удобная ниша!» Короче, на козла он не тянул.

— До сих пор я легко обходилась без замка, — улыбнулась я. — Но очень интересуюсь, как их строят маги-архитекторы.

— Архитекторы не строят, — покачал головой он. — Мы проектируем! Все просто, если работать со стандартными деталями. И немного сложнее, если заказ особый. Но в основном, — он опять улыбнулся, — на игру с кубиками похоже. Скажем, берешь стандартную «башню» и можно диаметр менять, высоту, форму. Все просто! А готовый проект можно увеличить частями, чтобы дизайнер мог работать, если заказчику надо. Или уменьшить и доставить на место в сумке, а там развернуть и обложить камнем, деревом.

— Здорово! — восхитилась я.

— Есть проекты и круче! — заверил Тур. — Когда развернутый макет-проект сам себя строит! Но нам с такими заклинаниями пока работать не дают…

— Кира тебе нравится?

Тур смутился, но ответил без колебаний:

— Очень. И давно. Но она такая… Неприступная.

— Возьми вон тот пакетик с конфетами. Она их любит. Должно помочь.

«Ты, наверное, забыла, — предупредил Бакс. — Она считает их слишком сладкими».

«Увидим».

А через час Бакс удивлялся:

«Не понимаю… Он ей конфеты подсовывает, а она берет. Правда, каждую вторую в карман прячет… А как ты догадалась?»

«Психология…»

Смешно, но в нашей компании уже появился термин «старые фильмы». Во всяком случае, Стрелка всех перекрыла криком:

— Первым будем смотреть старый фильм! Ну, тот, первый, про чудо!

Правда, Таш выставил условие:

— Тогда вторым тот, который мы вчера вечером посмотрели. Там такой крутой Риддик…

— Лысый? — уточнила Кнопка. Она сурово посмотрела на Таша, и он расцвел, после того, как она сказала: — Ну, если ты хочешь…

Я в их дела не лезла. И им даже ноут не нужен стал — все уже записано на черные карты. А потому я постояла у двери, убедилась, что и вправду никому не нужна, и спросила Бакса:

«Ты кино смотришь?»

«Нет. Читаю».

«Что?!»

А как тут не удивиться? Сидит на моей шее с закрытыми глазами и читает! И кино ему по фиг!

«Достоевского. Но ты мне не мешаешь».

«Перенеси меня в туалет. Чтоб никто не заметил».

Я стояла и смотрела на крышку зеленого унитаза. Бакс исполнил просьбу буквально, и у меня вновь появились мысли о том, какой мужчина из него получился бы! В туалет на руках отнес! Ну, или как-то иначе — это частности. Но! Неощутимо и не отрываясь от Достоевского! Мечта…

Я вышла из кабинки туалета и полезла за биде.

«А что так? — спросил Бакс. — Мог и сразу домой перенести».

— А я могу сама! Хоть что-то… — и протиснулась в квартиру через щель в стене. — А то можно и спички зажигать разучиться!

«Это верно, — одобрил Бакс. — А теперь ты жаловаться и плакать будешь?»

— Нет! — нахмурилась я. — Теперь мы должны посетить меня в больнице! А остальное потом. Только халат постирать надо… А ты знаешь, где я лежу?

«Найдем. А халат не нужен. Начинаем?»

— Давай…

Больничный коридор не спутаешь ни с чем. Но, возможно, что это просто опыт. Как и отношение медперсонала. Не то чтобы я кого-то отрицала, но общение с молоденькой медсестрой предпочитала разговору со старшей и даже медсестрой в возрасте. Так что можно считать, что мне повезло. А, скорее всего — Бакс подсудобил.

— А к ней нельзя! — уверенно заявила улыбчивая постовая медсестра. — Профессор запретил! Строго! А вы ее родственница?

— Ближайшая, — согласилась я. — И мы же не будем утомлять ее разговорами? Только посмотрим и все. От двери.

«Можно было просто в палату войти», — недовольно сказал Бакс.

«А ты свои правила не устанавливай! Здесь начальников больше чем работников. А у этой девочки в подчинении только больные и их родственники. А тут еще мы с пустыми руками! Забыла я…»

«Почему это с пустыми?!»

В моей левой руке тут же зашуршал цветной бумагой вполне приличный букет, а другую руку оттянула пластиковая сумка.

Медсестра совершенно не удивилась цветам и пакету. Может, они и раньше у меня были?

— Лучше не входить, — предупредила она. — Говорят, что приборы реагируют, а они очень дорогие!

«Входить и вправду не надо, — предупредил Бакс. — И отсюда видно, что это ты, только похудевшая слегка».

Пожалуй. Лицо осунувшееся, и ни намека на скорое возвращение из комы.

— Наверное, ваша семья очень состоятельная? — проявила любопытство сестричка. — Чтоб профессор разрешил цветы в палате… И каждое утро новые букеты! А вы ее сестра?

— Близняшка. Вот этот тоже поставьте в вазу. Ее любимые. А то, смотрю, один букет завял.

— Как?! Я проверяла недавно!

Я бы поставила один к двум, что она не врет, но… Бакса она учесть не могла! Так что именно на его счет отношу ее растерянное восклицание:

— Как?! Он совсем завял и почернел!

— Вот и замените на этот, — я сунула ей в руки цветы. А потом и сумку: — Возьмите себе. Ей-то вряд ли скоро понадобится…

***

Позже, уже дома, я спросила у Бакса, что было в пакете.

«Все, что обычно носят больным, — ответил он. — Яблоки, апельсины, бананы, ананас. Еще икра черная и красная, две бутылки вина и шоколад. Коньяк не положил».

— Коньяк и не нужен! И ананасы я не люблю… И вообще! Я в коме!

«Теперь будешь плакать и жалеть себя?»

— Буду! А что?! Причины нет?! Ты посмотри на меня! Видел, как я всех скрестила, кто в Пирамиде попадался?! А сама одна! И так все время! И в институте, и в Академии…

Слезы текли по щекам, но я прекрасно понимала, что жалею ту себя, которая в больнице. Безнадега в комфортных условиях и уже при цветах… Спасибо еще, что не венки вокруг! И ведь только я знаю, что приду в себя через неделю-другую… А если они отключат аппаратуру?!

«И ты однажды найдешь свою пару, — успокаивал меня Бакс. — Только надо реже претендентов калечить. Вот Киранда говорит, что кто-то там на тебя по- особенному смотрел… Хочешь, я узнаю о нем? Кто, откуда…»

— Не хочу! И так про него все знаю! Он одноразовый охотник-соблазнитель! И все! Ему главное в постель затащить и больше ничего! Ой… А чего это я ору? Сейчас соседи прибегут…

«Не прибегут. Они не слышат. И можешь орать, сколько хочешь. Но у меня есть интересное предложение».