Читать книгу - "Ловушка - Жанна Штиль"

Фон Россен подпрыгнул, рванув на себя ларчик за край, придавливая к столу:

— Ты знаешь, как-кая цена этого ук-крашения? — он заикался, сглатывая слюну и тараща глаза, боясь верить услышанному.

— И что? — Конечно, она понимала. — Он покупает меня. И это уже второй раз.

— Сядь! — рыкнул пфальцграф, не спуская горящего взора с дочери, кивая на стул рядом со столом.

Девушка подчинилась. Сердце колотилось, дыхание сбивалось. Отец не походил на того, каким предстал в первые дни знакомства. Видимо, недомогание и постоянные боли действовали на него угнетающе, а теперь… Возбуждённый громкий голос, требовательные властные нотки…

— Что было в первом подношении? — Мужчина придвинул ящичек к себе, накрыв рукой крышку.

— Не знаю, я не смотрела.

— Ты хочешь сказать, что вернула подношение? — казалось, он побледнел, захлебнувшись судорожным вздохом, прикладывая ладонь к груди в области сердца. — Ты понимаешь, что этим оскорбила его?

— Я не стану его женой и он не отомстит мне за это, — Наташа встала, склоняясь над столом, стараясь выдернуть шкатулку из-под руки отца. Но не тут-то было! Манфред уцепился в неё мёртвой хваткой. — Отдайте, это не вам поднесли, и я вправе сделать с этим всё, что захочу.

— Нет, решать буду я, что ты будешь с ним делать, — шипел папенька, уже двумя руками уцепившись за спорный предмет, морщась, игнорируя покалывание за грудиной.

— У меня есть жених, и я от другого мужчины ничего не возьму, — тащила шкатулку на себя.

— Жених! — фон Россен дёрнул ларчик, вырывая из рук дочери, падая в кресло и опуская его себе на колени, обхватывая. Сильная какая! Кто бы мог подумать! — Где он? Я не вижу не только твоего жениха, но и самого незначительного подношения от него. Даже Хартман не приходит с пустыми руками. Никогда! — Указательный палец папашки взмыл вверх. Голос сорвался на визг. Эх, напрасно Наташа его лечила! Пусть бы он охал и ахал, корчась от боли в постели! Ещё и Хельгу ему подсуетила для радости бытия. Она свела брови к переносице, сопя. — Где его уважение к твоей семье? — Грохотал голос пфальцграфа. — Где его подношение? Он нищий? Нет у тебя никакого жениха!

— Так, да?.. Есть подношение! — Наташа, злясь на упрямство отца, сорвалась с места, распахивая дверь кабинета и натыкаясь на отпрянувших от створки прислужников. — Подслушиваете, сладкая парочка? — Побежала в свою комнату.

Остановившись на площадке, свернула к лестнице, сбегая на первый этаж.

Ворвавшись в кухню, уставилась на сидящих за столом незнакомых мужчин, уже заранее их ненавидя:

— Вы прибыли от графа фон Фальгахена? — На их утвердительные осторожные кивки, не скрывая возбуждения, крикнула: — Сидеть и ждать! Без моего ведома с места не сходить!

Пиксида с жемчужным ожерельем аккуратно опустилась на стол перед Манфредом.

— Вот… — Наташа переводила дух, стараясь выровнять дыхание, хватая с блюда кубок с чаем, делая глоток. — Это подарок графа фон Бригахбурга, когда он объявлял перед своей семьёй о нашем намерении пожениться… Blin! Как у вас тут говорят?!

Папенька, впрочем, уже не слушал, медленно извлекая золотистую жемчужную нить, дивясь её длине, заворожено бубня:

— Здесь не меньше пятидесяти перлов… Крупные… Отборные… — Его пальцы заметно подрагивали, глаза алчно горели. — Ты говоришь правду? — Косился на упрямицу.

— Зачем мне врать? — пожала плечами, усмиряя незатихающее биение сердца. — Приедет — спросите его сами. — Врала? Да! А что оставалось делать?

Честность прекрасна! Все это знают. Все слышат об этом с детства. Но жизнь такова, что человек вынужден чаще врать, чем говорить правду. Иначе на планете не утихали бы войны, и тюрем было бы больше, чем учреждений здравоохранения. Правда — не такая ценная вещь, чтобы делать из неё культ. Есть вещи гораздо важнее — хорошие отношения с людьми, успех в делах, от которого зависит твоё благополучие. Наконец, любовь и дружба! Они тоже невозможны без обмана. Человек хочет выглядеть лучше, чем он есть. Всегда и во всём! Думаете, обманывать легко? Для этого нужен талант — хорошая фантазия и артистический дар. Кто не обладает этим, проживает очень бедную, бесцветную и неинтересную жизнь.

Фон Россен отвернулся к сейфу, бережно ставя пиксиду на полку.

Наташа схватила шкатулку с подношением Карла, прижимая к груди:

— Ну что? — проводила взглядом округлый сундучок с жемчугом: «Обмен состоялся?»

Послышавшийся щелчок закрывшейся дверцы сейфа поставил точку в споре.

— Ах, Вэлэри, что ты делаешь? — фон Россен опустился в кресло, не спуская глаз с ларчика. — Тебе благоволит такой мужчина, а ты… Этот призрачный жених…

— Вы мне обещали…

Он махнул ей: «Ступай», глядя на ящичек в её руках, думая о том, что такие люди, как граф фон Фальгахен так просто не отступаются. Ах, как жаль, что он не обратил внимания на его младшую дочь. Эрмелинда хоть и очень молода, но в скором времени расцветёт и станет красавицей. Ум? Зачем он женщине? От него только неудобство и расстройство нервов. Глянул на закрытую дверь. Вот пример… Недоглядели за воспитанницей в монастыре, плохо разъяснили такие понятия, как послушание и покорность. Откуда в её хорошенькой головке такие бунтарские мысли? Приосанился. Его кровь. Ему докладывают о каждом её действе, каждом шаге… Пусть натешится. Скоро устанет и успокоится. Будет вместе с сестрой сидеть за рукоделием. Взор упал на книгу на столе. Вот, пусть грамоту учит. Тоже занятие. И кухня… Глянул на кубок с остывшим чаем. Вздохнул.

— Гензель, пора уходить. Холодно становится, — пфальцграфиня поёжилась, кутаясь в вязаную шаль, потирая плечи.

Ветер гонял по каменной дорожке высохшие листья. Низкие кучевые облака быстро двигались по небу, меняя очертания.