Читать книгу - "Девочка, которая спит - Елена Булганова"

В квартире я все-таки оказался раньше матери. И сразу схватился за наконец возвращенный мне телефон.

Ванька ответил почти сразу.

– Ты где? – спросил я. Если он ушел из дедова дома, то по пути вполне мог видеть кое-что интересное.

– Все там же торчу, – сонным голосом отозвался мой друг. – А что случилось-то?

– Когда я возвращался, то на пустыре перед поселком встретил Пашу Карлова и компанию, – сказал я.

– Ну, и чего?

– Я его взгрел, – сказал я, словно со стороны вслушиваясь в собственные слова. – Кажется, сломал ему руку.

Ванька хмыкнул в трубку:

– И чего? Я бы тоже его взгрел. Давно парнюга нарывается…

И тут до него дошло. И он заорал так, что я едва не выронил трубку:

– Ты сломал Пашке руку?! А братва?! Что они делали?!

– Ничего.

– Как ничего?! Ты прикалываешься, что ли? Они же вечно, сявки, всей кодлой набрасываются!

– Они не успели, – скромно прояснил я ситуацию. – А потом уже не до того было. Ну, в «скорую» звонить, туда-сюда.

Иван сосредоточенно дышал в трубку, потом спросил:

– А ты не гонишь?

– Вань, да я и сам ничего не понимаю! Я ведь только за руку его схватил, ну, может, дернул чуточку на себя, а он…

– Что?!

– Ну, он пролетел над моей головой.

– Блин! – потрясенно выдохнул Разин. – Слушай, что тебе там за таблетки дают? Спиши названия.

Мама появилась через пять минут после моего прихода, веселая, с двумя раздутыми пакетами в руках. Заглянула в мою комнату и удивилась:

– Что, Тася ушла?

Я хмыкнул: неужели мать думала, что та станет сидеть со мной два часа. Делать Тасе больше нечего…

Мама так повеселела и развеялась в городе, что не заметила мои размокшие ботинки, которые я и прятать особо не стал. Она сразу убежала на кухню заканчивать готовку.

Потом пришли Кирка, отец, и мы все сели за стол. Я считал мгновения спокойной жизни, которые нам еще оставались. Ровно в половине восьмого в дверь позвонили.

Мама бодрым шагом вышла в прихожую, и скоро я услышал ее взволнованный голос:

– Нет, что вы, это какая-то ошибка. Наш сын весь день был дома, понимаете, он только на днях вышел из больницы…

Отец отложил куриную ногу и тоже рванул в коридор. Кирка закатила глаза:

– Даже боязно спрашивать: младший братик опять что-то натворил?

– Да, чуть не оторвал руку Пашуне Карлову, – ответил я. – Знаешь такого?

– Малолетнего бандита из твоего класса? – выкатила на меня глаза Кира. – Уточни, пожалуйста, что ты с ним сделал?

Но я отмахнулся и сам пошел в прихожую. Все равно, как говорит отец, перед смертью не надышишься.

Там стоял пожилой полицейский, а рядом с ним – молодая женщина с блокнотом в руках. Напротив них плечом к плечу выстроились мать с отцом. Услышав мои шаги, мама обернулась и спросила напряженным голосом:

– Алеша, скажи, пожалуйста, ты выходил сегодня из дома?

– Да, мам, – вздохнул я. – Я совсем ненадолго. Просто у меня были дела в поселке за переездом…

Но мама уже меня не слушала. Она повернулась к полицейским и горячо заговорила:

– Хорошо, но это ничего не значит! Как вы описываете травмы этого мальчика, то, скорее, он попал под электричку чем подрался с моим сыном. Алеша – абсолютно домашний мальчик…

– Мама! – заорал я. – Я действительно дрался с Карловым, все правильно!

Тут уж родителям ничего не оставалось, как посторониться и предложить «гостям» пройти в гостиную. Я долго разговаривал сначала с полицейским, потом с женщиной, которая мои ответы записывала в блокнот. Не очень хорошо помню, о чем меня спрашивали и что я отвечал, потому что все время думал о том, заберут меня в тюрьму сразу или нет. Не забрали, но попросили родителей подписать какие-то бумажки.

После их ухода я думал, что отец с мамой сразу накинутся на меня. Но мне лишь предложили побыть в своей комнате. Я сел к столу, взял какую-то книжку, а сам все прислушивался к происходящему в квартире. Слышал, как мама кому-то звонила. Сначала ее голос звучал мягко и виновато, потом она заговорила резче, а в конце уже просто чеканила слова. Я догадался, что она говорила с Пашиными родителями. Затем отец с матерью что-то обсуждали между собой, кажется вполне мирно. А потом кто-то осторожно приоткрыл дверь моей комнаты.

Я оглянулся: в дверях стоял отец, смотрел на меня внимательно и как будто удивленно. Затем спросил:

– Поговорим?

– Конечно, – вздохнул я.

Отец присел на мою кровать, а я развернулся на стуле. Странно, но лицо отца не предвещало головомойку. Он рассматривал меня… с любопытством, что ли. Потом задал вопрос:

– Сам-то понял, что произошло?

– Нет, – ответил я как на духу. – Понимаешь, пап, когда я их увидел, то подумал: все, конец. Они же знаешь какие… в общем, законченные бандиты. Даже сопротивляться не собирался. Я просто схватил Пашу за руку, чтобы он не разбил мне лицо, и немного подался назад. А он вдруг… ну, вроде как взлетел в воздух.

– Интересно, – медленно проговорил отец. – Скажи, сынок, может, я что-то упустил: ты не ходил в последнее время куда-нибудь… ну, карате, самбо, борьба?

– Полицейский тоже об этом спрашивал, – припомнил я. – Нет, сам знаешь, мне в последнее время было не до секций.

– Ну да, точно, – легко согласился отец. – А вот этот твой большой друг…

– Иван?

– Ну да. Не показывал тебе какие-нибудь приемчики?

– Нет, – сказал я. – Ванька и сам хочет знать, как я справился с Карловым. Думает даже, что это из-за таблеток.

Отец нетерпеливо махнул рукой:

– Да чушь! А сам что думаешь?

– Не знаю. Наверно, я очень сильно испугался.

– Выброс адреналина? – уточнил отец. – Интересно… Вообще-то я читал, как в таком состоянии через стены перепрыгивают и машины поднимают. Похоже, в данном случае это единственная удобоваримая теория.

Тут я собрался с духом и спросил:

– Папа, как ты думаешь: меня посадят в тюрьму?

Отец похлопал меня по плечу:

– Да брось, никто тебя не посадит. Конечно, придется оплатить все расходы, операцию, лечение и прочее. Там очень сложный перелом, в трех местах. Руку как будто пару раз перекрутили, знаешь, как белье выжимают? Все связки порваны. Хорошо хоть, эти уроды не отрицают, что собирались наброситься на тебя всем скопом. А значит, это была самооборона.

Я только вздохнул. Отец встал и опустил руки мне на плечо. И сказал: