Читать книгу - "Шардик - Ричард Адамс"

Кельдерек совершенно выдохся и в своем изнуренном состоянии сознавал лишь, что под ним глубина, что он вот-вот пойдет ко дну и что Шардик где-то рядом, но за пределами досягаемости. Он не видел ни неба, ни берега. «Возьми мою жизнь, владыка Шардик! Я не жалею ни о чем, что сделал ради тебя». Уже ни о чем не думая, погружаясь под воду, вскинув руки и судорожно вцепляясь пальцами в смертную темноту, охотник вдруг нащупал грубую косматую шерсть на боку медведя — того самого медведя, с которым он в недавнем прошлом уходил в лес на закате дня, а потом спал рядом, чувствуя себя в полной безопасности.

Темнота разорвалась перед глазами, когда он вынырнул, судорожно хватая ртом воздух. Первые лучи солнца поблескивали и зыбко мерцали на воде. Кельдерек обеими руками цеплялся за бок Шардика и вяло болтался вверх-вниз в такт движению огромной задней лапы, ходящей в воде с размеренностью мельничного колеса. Поначалу он даже не соображал, что случилось, понимал только, что еще жив и может добраться до берега прежде, чем деревня останется позади.

Медведь не повернул головы, не попытался стряхнуть с себя Кельдерека и словно бы даже вообще не замечал его. Безразличие зверя озадачило охотника, однако, когда зрение и мысли немного прояснились, он понял, что Шардик всецело сосредоточен на какой-то своей цели. Медведь начал медленно разворачиваться в сторону берега и заработал лапами сильнее. Сперва Кельдерек ничего не видел над гребнем могучей спины, но чуть погодя из-за за плеча зверя показалась суша. Уже в следующую минуту Шардик шел бродом. Кельдерек опустил ноги, нащупал каменистое дно и встал по горло в воде.

Они выходили на берег вместе, медведь и человек, неподалеку от скопления хижин, где размещались кухни и продуктовые кладовые верховного барона. Шардик напористо шагал через отмель, с шумным плеском рассекая плечами воду, охваченный возбуждением, словно в погоне за добычей. Внезапно Кельдерек все понял. Голодный, смертельно голодный медведь отчаянно нуждался в пище. Что-то отпугнуло его от «мертвого пояса», но позже ночью, лежа в лесу, он почуял запах съестного — вот почему и бросился в реку. Кельдереку вспомнились слова Бель-ка-Тразета, сказанные тугинде: «Если медведь начнет совершать набеги на Ортельгу, клянусь, я велю своим охотникам убить его».

Пошатываясь и задыхаясь от усталости, он полез следом за Шардиком по береговому откосу, но споткнулся и растянулся во весь рост. Несколько мгновений Кельдерек лежал неподвижно, потом приподнялся на локте и увидел, как из ближайшей хижины выходят двое мужчин с железным котлом и направляются к реке за водой — кухонные работники, сонные и взъерошенные, вставшие спозаранку и приступившие к своим повседневным обязанностям. Медведь подошел к ним уже почти вплотную, когда они наконец подняли глаза и увидели его. Железный котел с грохотом упал на камни, пару секунд мужчины ошарашенно таращились на громадного зверя, застыв в гротескных позах, свидетельствующих о крайнем потрясении и ужасе. Потом хором заорали и обратились в бегство. Один из них влетел обратно в хижину, а другой, ослепленный страхом, с размаху врезался в стену рядом с дверью и попятился, покачиваясь и оглушенно мотая головой. Шардик, пустившийся в погоню, вскинулся на дыбы и ударил мужчину лапой — отброшенный страшным ударом, несчастный проломил телом огромную рваную дыру в стене из плетеного ивняка, обмазанного глиной. Шардик ударил еще раз, и стена рухнула вместе с частью крыши. Взметнулась пыль, заклубился дым от только что растопленного очага, погребенного под развалинами. Женщины истошно визжали, мужчины беспорядочно бегали и вопили. Здоровенный детина в кожаном фартуке, с молотом в руках, выступивший из дымно-пыльной мглы, остолбенело застыл на месте, выпучив глаза, а мгновение спустя ринулся прочь. Шум, гвалт и крики перекрывал хриплый рев Шардика, подобный тяжкому грохоту камнепада.

Кельдерек, все еще не вставший с земли, оцепенело смотрел вслед медведю, неуклюже побредшему прочь, в дым и сумятицу. Внезапно кто-то подхватил его сзади под мышки и прокричал в ухо:

— Вставай, Кельдерек! Давай же, приятель! Нельзя терять ни минуты! Следуй за мной!

Та-Коминион, с чьих длинных волос ручьями стекала вода, потянул Кельдерека вверх, помогая подняться на ноги. В левой руке он сжимал длинный узкий кинжал.

— Живее! У тебя есть оружие?

— Только это. — Охотник вытащил из-за пояса нож Шельдры.

— Сойдет для начала. Скоро раздобудешь что-нибудь получше.

Они бросились бегом вокруг горящей разрушенной хижины. За ней лежал мертвый мужчина, чей спинной хребет походил на переломленный лук. Медведь выволакивал баранью тушу из-под развалин соседней хижины. Немного поодаль стояли, в ужасе уставившись на чудовищного зверя, четверо или пятеро парней, готовых в любой момент пуститься наутек.

Та-Коминион запрыгнул на груду бревен и прокричал: «Шардик! Владыка Шардик пришел!» Переполох охватил уже всю деревню, разбуженную паническим шумом. Судя по всему, многие ждали возвращения молодого барона: вокруг него постепенно собирались мужчины — одни в полном боевом снаряжении, другие полуодетые, вооруженные длинными вертелами, топорами, дубинками и всем прочим, что подвернулось под руку.

Та-Коминион выдернул из руин хижины толстую жердь, горящую с одного конца, и принялся размахивать ею над головой. Вторая хижина тоже занялась огнем, и утренний свет померк от дыма. Когда жар и шум усилились, медведь начал выказывать признаки раздражения. Сначала он, словно бросая вызов незнакомому окружению, просто свирепо ворочал глазами во все стороны, по-кошачьи припав к земле и продолжая рвать зубами кровавое мясо. Когда дымный воздух заколыхался от жара и из огромного костра полетели частицы раскаленной золы, зверь оскалился, злобно зарычал и тяжело прихлопнул лапой искру, упавшую на мохнатое ухо. А еще минуту спустя, когда центральный опорный столб хижины рухнул с треском, подобным треску поваленного дерева, медведь повернулся и двинулся обратно к реке, держа в зубах баранью ногу.

Теперь, окруженный возбужденно гудящей толпой, Та-Коминион указал кинжалом вослед зверю и прокричал, перекрывая шум:

— Вы сами видите! Владыка Шардик вернулся к своему народу! Сразимся же за Шардика!

— Он уходит! — провопил голос из толпы.

— Уходит? Конечно он уходит! — проорал в ответ Та-Коминион. — Уходит туда, куда и мы пойдем за ним следом, — к Бекле! Он знает, что Ортельга уже, почитай, захвачена для него! И пытается сказать нам, что нельзя терять ни минуты! За мной!

— Шардик! Шардик! — исступленно выла толпа.

Та-Коминион бегом повел людей к синдраду. Кельдерек услышал, как гул толпы перерастает в громовый рев. К небу поднялись новые столбы дыма, в воздухе разнеслись звуки сражения — отрывистые команды, лязг и стук оружия, проклятия и вопли раненых. Подхватив кусок прочной плетеной изгороди, валявшийся у груды бревен, Кельдерек принялся привязывать его к левой руке вместо щита. Дело не ладилось, и он опустился на колени, лихорадочно возясь с упругими ивовыми лозами.

Вскинув взгляд, он увидел рядом тугинду. Одежда на ней была сухая, но на лице темнели разводы копоти, и волосы припорашивала черная зольная пыль, кружившая повсюду вокруг. Хотя на плече у нее висел снаряженный лук и колчан со стрелами, тугинда не проявляла ни малейшего интереса к битве, яростный шум которой уже заполонил весь город. Она не произносила ни слова, просто стояла и смотрела на Кельдерека.