Читать книгу - "Соколиная охота - Сергей Шведов"

– Выходит, это правда? – спросил наконец граф Роберт у Орлеанского.

– А я вам о чем толкую все эти месяцы, – взорвался Бернард Септиманский и тут же, спохватившись, обратился к Карочею: – Извини, бек. Я собственными глазами видел дракона у крепости Дакс, его видели и мои мечники, и мечники графа Орлеанского, но все сеньоры твердят в один голос, что дракон мне привиделся.

– Дракон привиделся не только тебе, благородный Бернард, – вскользь заметил Карочей. – Он привиделся многим защитникам крепости. Как, впрочем, и оборотни, которые рвали мечников на части когтистыми лапами. Я собственными ушами слышал, как защитники Дакса рассказывали об этом императору Лотарю. Потом по приказу монсеньора Николая их изолировали, дабы они своими байками не смущали дух войска, готовящегося к войне.

– Дракон – это уже слишком, – покачал головой граф Роберт.

– В его образе простым смертным обычно является сам Велес, – пояснил сеньорам бек Карочей. – Я тоже сомневаюсь, что Рерику удалось призвать себе на помощь повелителя навьего мира, но ведь достаточно и тени Чернобога, чтобы привести в ужас обычных людей.

– Ты можешь не верить мне, граф Роберт, ты можешь не верить благородному беку, но не могла же Радегунда солгать на исповеди? – стоял на своем Бернард.

– А кто такая Радегунда? – спросил у графа Септиманского Карочей.

– Жена капитана Раймона Рюэрга. Она утверждает, что видела, как некий Лихарь Урс превращается в медведя.

– Он был ее любовником?

– Нет, он вступил в связь совсем с другой женщиной.

– Вы, вероятно, хотели сказать – со знатной дамой, – поправил Бернарда ган Карочей. – Шатуны не опускаются до любовных шашней со служанками.

– Ты что же, бек, знаешь и этого негодяя? – удивился Роберт Бретонский.

– Я знаком не только с Лихарем Урсом, но и с его отцом князем Искаром. Более того, я был знаком и с его дедом, боярином Драгутином. Страшный был человек. Если оборотня вообще можно назвать человеком.

– Это у них что, наследственное? – прищурился Роберт.

– Видишь ли, граф, связь женщины с Чернобогом никогда не проходит бесследно даже для ее отдаленных потомков. Взять хотя бы того же Меровея Венделика, чья мать, по слухам, понравилась чудищу Китоврасу. Колдовская сила Меровингов не иссякла и поныне, и вы можете судить о ней по деяниям одного из самых блистательных представителей этого рода. Я имею в виду Воислава Рерика.

– Скажи, благородный бек, оборотня можно убить? – спросил граф Орлеанский, пристально глядя в глаза Карочею.

– Можно, – твердо ответил скиф. – Я говорю об этом с уверенностью, сеньоры, поскольку дед Лихаря Урса был смертельно ранен на моих глазах стрелой простого мечника. Оборотень становится уязвимым, когда принимает человеческое обличье. И его надо убить прежде, чем он прибегнет к колдовским чарам.

– Я так понимаю, бек, что ты не питаешь дружеских чувств к Воиславу Рерику? – задумчиво протянул граф Орлеанский.

– Я отдам правую руку, граф, только бы мне увидеть его мертвым. Черный Ворон погубил многих моих друзей. Он убил кагана Обадию, которому я преданно служил. Он сеет смерть везде, где появляется. Убить его – долг каждого благородного человека.

– Вопрос – как убить?

– А как получится, благородный Эд, – криво усмехнулся Карочей. – Можно стрелой, можно кинжалом, но лучше всего сжечь его живьем, а пепел развеять по ветру. Вот тогда остаток жизни я буду спать спокойно.

– Ну что ж, бек Карочей, считай, что в этом деле ты нашел верных друзей и помощников.

К утру стали известны цифры потерь противоборствующих сторон. Людовик и Карл потеряли двенадцать тысяч воинов, император Лотарь – двадцать восемь. А всего под прежде почти никому неведомым городом Фонтенуа полегли сорок тысяч человек. Такие потери могли потрясти кого угодно, а уж монсеньора Николая тем более. На секретаре папской курии не было лица, когда он попался на глаза беку Карочею. Император Лотарь практически лишился своей армии и не мог более оказывать братьям серьезного сопротивления.

– А император жив? – полюбопытствовал Карочей.

– Ему удалось спастись, – со вздохом отозвался Николай. – Но путь на Павию открыт, и ее падение не за горами. Скорее всего, падет и Рим. Папе Евгению нечего противопоставить победившей коалиции.

– А вот с этим позволь не согласиться, уважаемый монсеньор, – сказал Карочей, с интересом поглядывая на утреннюю суету в лагере франков. – Проигрывает тот, кто признает свое поражение.

– Тебе есть что предложить мне, уважаемый бек? – насторожился Николай.

– Есть, монсеньор. Мятеж Пипина в Аквитании вас устроит?

– Сколько? – хрипло спросил секретарь папской курии.

– Я думаю, миллиона денариев хватит, – спокойно отозвался бек Карочей.

– Ты сошел с ума, уважаемый бек, – зло прошипел секретарь папской курии.

– А ты полагаешь, монсеньор, что разорение Ахена и Рима обойдется вам дешевле? – насмешливо спросил Карочей.

– Но мне нужны гарантии.

– Гарантии в данной ситуации можно требовать разве что от бога. А я всего лишь предоставляю шанс и тебе, монсеньор Николай, и папе Евгению, и императору Лотарю. Я не могу вернуть империю Лотарю, но в данной ситуации удержать хотя бы треть ее – это уже очень хороший результат.

– Пожалуй, – нехотя согласился Николай. – И как ты собираешься его достичь?

– В коалиции двух братьев есть слабое звено – Карл. Вот с ним нам и предстоит поработать, монсеньор.