Читать книгу - "Анахрон-2 - Елена Хаецкая"

— По каким данным?

— По оперативным, — неожиданно ядовито сострил Федор Никифорович.

Зазвонил телефон. Сигизмунд дернулся было снять трубку, но тут услышал в автоответчике голос Вики:

— Сигизмунд, вы дома? Снимите же трубку! О Господи, что же мне делать… Сигизмунд!

— Что вы стоите? — сказал Федор Никифорович. — Снимите трубку, поговорите с барышней. Только быстрее, у нас еще много дел.

Сигизмунд послушно снял трубку.

— Алло, Вика!

— Наконец-то! Я вам целый день звоню.

— Нашлась Аська?

— Да нет, нет ее!

У Вики в голосе появились истеричные нотки. Только этого сейчас не хватало: под пристальным взглядом партийного старца утешать по телефону Викторию.

— Вика, я вам вечером перезвоню. Мне сейчас очень некогда.

Вика швырнула трубку.

— Все? — нетерпеливо спросил Федор Никифорович.

— Все, — сказал Сигизмунд.

— Переодевайтесь.

— Во что?

— Ну, в робу, в ватник — что у вас там?

— А куда мы идем-то?

— В оперу. «Жизелю» слушать.

Сигизмунд облачился в ватник, в котором возился в гараже, натянул старые джинсы, говнодавы. Никифорович придирчиво оглядел его, остался доволен.

— Ломик у вас есть?

— В гараже.

— Возьмите.

Сигизмунд с Никифоровичем вышли из квартиры. Дедок остался во дворе курить, а Сигизмунд отправился в гараж. Взял ломик, выгрузил из машины заграждения.

— Боец Морж для дальнейшего несения воинской службы прибыл! — отрапортовал Сигизмунд.

Никифорович усмехнулся. А затем проговорил серьезно:

— Пойдемте, Стрыйковский. Сегодня самый важный день в вашей жизни.

* * *

Обремененный заграждениями Сигизмунд покорно тащился за Никифоровичем по каналу Грибоедова. Миновали несколько подворотен. Свернули в одну из них.

Оглядев двор, Никифорович вполне искренне выругался.

Снегоуборочные машины навалили в углу двора большую неопрятную кучу снега. По закону подлости, именно под ней и находился заветный люк.

Никифорович торжественно вручил Сигизмунду ломик.

— Давайте, Стрыйковский. Это где-то здесь.

Ощущая себя декабристом в Сибири, Сигизмунд продолбился к крышке люка. Та ответила гулко и глухо. «Так вот ты какой, самый важный день в моей жизни!»

— думал Сигизмунд, счищая наледь.

Никифорович установил ограждения, кивнул на люк.

— Поднимайте.

В арку вошла тетка с сумками. Сигизмунд поддел крышку ломиком. С пятой попытки крышка поддалась. Никифорович, искоса глянув на тетку, деловито заматерился. Тетка миновала «работяг», поджав губы, и скрылась в подъезде.

— Спускайтесь первый, — велел Никифорович. И видя, что Сигизмунд нерешительно топчется на месте, прикрикнул: — Да не бойтесь вы!

— Да кто, бля, боится-то? — сказал Сигизмунд и бойко прибавил матерную фразу.

Спустился. Корсук — следом. В свои годы Федор Никифорович лазил на удивление ловко.

Они оказались в помещении примерно два на два метра со стенами, выложенными кирпичом. Кирпич заиндевел. Сигизмунд задрал голову. В круглом проеме на фоне вечереющего неба мотались под ветром голые ветки деревьев.

Никифорович вытащил из кармана фонарик и посветил в самый темный угол, куда не доставал свет из люка.

— Встаньте туда.

— Куда?

Никифорович повел лучом фонарика.

— Вон туда. На ту плиту.

Старик прижался к стене, чтобы Сигизмунд мог протиснуться мимо него. Луч поднялся по кирпичной кладке.

— Видите третий кирпич от потолка? Со щербиной?

— Вижу.

— Упритесь в него рукой. Сильнее! Толкайте! Ногой на плиту, рукой в кирпич!

— Поддается, — сказал Сигизмунд.

— Теперь быстро отойдите.

Сигизмунд отскочил назад. Часть кладки повернулась вокруг вертикальной оси, открыв зияющее чрево подземного хода.

— Чего встали? Идите туда, быстро. Держите фонарик. Будете светить.

Они ступили в ход. Никифорович показал, как закрывается дверь с обратной стороны. Закрывалась незамысловато — железным рычагом, уходившим в стену.

— Хитрая механика, — с уважением сказал Сигизмунд.

— Примитивная механика, — возразил Федор Никифорович. — Зато безотказная.

Дверь наглухо закрылась за их спиной. У Сигизмунда мурашки пробежали между лопаток.

— Идите смело, — подбодрил его старик. — Под ногами все ровно, бетон. Не споткнетесь. Привыкайте. Теперь это ваше.

— Подарочек от Аспида внучку, — пробормотал Сигизмунд. — Аспид-младший и компания.

— Что? — не расслышал Никифорович.

— Далеко идти-то?

Голоса в подземелье звучали странно.

— До вашего двора.

Тоннель шел под уклон и привел наконец в большое помещение, где имелась массивная металлическая дверь, отпиравшаяся, видимо, рычагом, торчащим из стены. Вид рычага подействовал на Сигизмунда угнетающе. Видимо, своей оголенной утилитарностью. Никакими попытками дизайна здесь не пахло.

Войдя в помещение, Федор Никифорович привычно хлопнул ладонью по стене и включил свет.

В углу, в полу чернел колодец. Он был метра два в диаметре. Из черного провала несло канализацией. Над колодцем с блока свисал крюк лебедки.

— А это зачем? — спросил Сигизмунд.

— Сейчас все объясню. По порядку.

Помещение напоминало заботливо оборудованную кладовую. Все предметы, как и вещи в квартире Федора Никифоровича, несли на себе яркий отпечаток сороковых и пятидесятых годов. Все было массивное, цельнолитое, добротное, никакой тебе ДСП. Правда, эстетики здесь тоже не было.

Вдоль одной стены тянулся стеллаж. На полках выстроились какие-то никелированные цилиндры сантиметров тридцать высотой. Они напоминали снарядные гильзы. Ниже имелись запас лампочек, бухта провода, плоскогубцы, отвертки, два молотка, специальные кусачки для зачистки проводов, паяльник, нож и топор. Сбоку к стеллажу были прислонены два багра.

Рядом находился силовой щит. В углу стоял ручной насос. На гвозде висел костюм биологической защиты, чудовищное дитя советского ГРОБа. Из кармана высовывались резинки респиратора.

— Главное — это камера, — заговорил Никифорович, предварительно дав Сигизмунду время осмотреться. — За этой дверью находится приемная камера ленинградского терминала. Предположим, вы получили сигнал о пересылке материального объекта в камеру. Ваши действия. В возможно кратчайшие сроки, не привлекая внимания посторонних — то есть, НИЧЬЕГО внимания! — проникнуть сюда. Далее. Вы не знаете, что именно находится за этой дверью.