Читать книгу - "Жажда снящих - Юлия Остапенко"

Два маленьких рассказа, «Матильда и чужой» и «Чертополох», написаны в разное время и по-разному, но об одном и том же. Это очень простое, каждому знакомое чувство, все мы ощущали его хотя бы однажды. Его можно назвать одним словом, но этого слова вы не найдёте ни здесь, ни в самих рассказах. Некоторые вещи лучше не называть – достаточно того, что они и так с нами.

Думаю, вы поймёте, о каком чувстве я сейчас говорю. Думаю – но не надеюсь. Потому что если нет – знаете, может, оно и к лучшему.

– Возьмите на Марс. На воды. Там такие чудесные целебные источники. Лечат самые невообразимые расстройства психики. Даже на уровне физиопаталогии.

Клай курил и думал: «Какие, на хрен, источники на Марсе?»

Потом спрашивал:

– Какие, на хрен, источники на Марсе?

А в ответ:

– Вы разве не знаете?

– Не-а, – отвечал он и стрелял обидчику в голову. Клай не любил, когда его держали за идиота. Он стрелял обычно три раза: два контрольных. Он тоже был параноиком.

– Клай, милый…

Он моргал, часто-часто, потом стягивал через голову шлем, вырывался из липких объятий виртуальной реальности, где валялся с тремя сквозными дырами в голове этот мудак из Центра реабилитации. Валялся и скалился язвительно. И на экране – мигалка: «Мозг не задет». Шутка юмора, понимаете ли.

Матильда сказала:

– Клай, милый.

– Ага, – ответил он, – ага, устал. – Хотя она не спрашивала, устал ли он.

Матильда сказала:

– Там чужой.

И он обнимал её, и гладил по голове, и угумкал, покачивая её в одеревеневших руках, думая, куда б пойти ещё. Психиатры ей уже не помогали.

Матильда выплакалась и сказала:

– Поедем на Марс, говорят, там воды.

– Какие, на хрен, воды на Марсе? – сатанея, спросил Клай.

– Лечебные.

Он засмеялся, она снова заплакала. Он согласился. Наверно, ей надо просто сменить обстановку. Ещё разок. И ещё. И ещё разок.

На Марсе были хорошие отели. И правда какие-то источники. Точнее, воду подвозили в контейнерах с Земли, и вроде ещё как-то обрабатывали – он не интересовался. Плацебо чистой воды. Матильда пила эти воды (через трубочку, цедя сквозь зубы) с азартом конченного алкоголика, и первые две недели спала крепко, без снов. Клай подозревал, что в эту водичку вбухивали деазепам или ещё какую дрянь. Его это, впрочем, устраивало. Пока жена посапывала в гостиничном номере, он шатался по куполу, разглядывая марсианские барханы и толстозадых марсианских баб. Марсианские бабы бездумно вращали овальными глазами, загребали клешнями красный песок, и думали о чём-то своём. Учёные утверждали, что марсиане, даже бабы, способны использовать до сорока мыслительных операций. Одновременно. В то время как человеку доступны только семь, и то через раз. И не всякому.

Клай играл на автоматах, пил в баре «Марсианское полнолуние», по сути вульгарную разновидность родной «Кровавой Мэри», и возвращался в номер. Так две недели подряд, а потом, видимо, организм Матильды привык к деазепаму. И она снова орала по ночам. Гос-по-ди, как же она орала.

Жену Клая мучили кошмары. Уже два года. Это началось почти сразу после их свадьбы. Она бесилась ночами; носилась по квартире и вопила: «Чужой! Он там, там чужой!» Сперва Клай решил, что она пересмотрела старых ужастиков. Но вот то, что психиатр потом назвал «непроизвольной дефекацией», было уже чересчур. Её лечили, конечно. Она сама хотела. Сначала думали – истерия. Потом – паранойя, мания преследования. А потом они нашли очень дорогую клинику, и там ей поставили диагноз: невроз навязчивых состояний, неострая (какая на хрен неострая?!) форма. Психотерапия, снотворное, смена обстановки. Были на Гавайях, в Марианской впадине, даже в московском метро (том самом, знаменитом, единственной подземке, частично уцелевшей после Третьей Мировой). Последнее оказалось перебором: после этого приступы стали происходить не два раза в неделю, а каждый день. Потом прошло, правда. Теперь вот…

– Чужой! Там чужой! О Господи, там, там, там!

– Где? – в сотый раз спрашивал Клай, держа её за руки, а она всё билась и вопила, и у него страшно болела голова.