Читать книгу - "Эмиссар уходящего сна - Леонид Кудрявцев"

— С чего это ты решил, будто я собираюсь с тобой играть в дурацкую игру в желания? — поинтересовался я. — Вот еще... Перетопчешься.

— Грубишь? — ухмыльнулся огненным ртом джинн. — Это от страха, да?

Ах вот как...

— «На слабо» меня ловить бесполезно, — предупредил я. — Летел бы ты, парень, своей дорогой. Не буду я тебе загадывать желания. Просто не буду. И что тогда ты сделаешь?

— Что сделаю?

Джинн неторопливо влетел в кабину. Сделал он это весьма забавно. Я мог бы поклясться, что на какой-то момент он стал плоским, словно бумажный лист. Или мне это только показалось?

Оказавшись внутри, джинн даже и не подумал опуститься на пол. Так и висел в воздухе, скрестив ноги, словно устроившись на невидимом коврике.

— Думаешь, я не смогу тебя заставить загадывать желания? — спросил он.

— Каким образом? — поинтересовался я. — Мне кажется, у тебя ничего не выйдет. Так что, советую не терять зря время. Топай-топай отсюда!

Майло снова издал тот же странный звук и попытался спрятаться за полог. Не тут-то было. Из-за него высунулась рука погонщика и толкнула его в грудь. Мой помощник шлепнулся было на задницу, но тут же, вскочив, метнулся в противоположную сторону, в багажное отделение. Где и спрятался.

Я покачал головой.

Какая прыткость! У этого парня, как я погляжу, просто недюжинные таланты и их надо использовать. В подходящем случае. Если я умудрюсь выбраться из этой истории с джинном в целости и сохранности.

Джинн... Он, конечно, наглец, но и я тоже не сахар. И в этом он сейчас убедится.

— А ты наглец, — сообщил охотник за желаниями. — Люблю наглецов. Я сам такой.

— Насчет меня ты ошибся. И наглецов я не люблю. Но отпор им готов дать в любой момент. Короче, за мной не заржавеет.

Я попытался устроить соревнование в «гляделки», но противник не принял моего вызова. Поспешно отведя взгляд в сторону, он тихо хихикнул и вкрадчиво сказал:

— Мне кажется, ты не совсем осознаешь свое положение. Нет?

— Его не назовешь хорошим?

— Я бы не рискнул.

— И чем оно так ужасно?

— Тебе все равно придется загадывать желание. Если я обратил на тебя внимание, если уже оказался здесь, то это неизбежно, как... как смерть сбежавшего жениха, которого все-таки поймала вооруженная ножом брошенная невеста.

Ну, эти штуки мы знаем. Интересно, играют ли джинны в преферанс? У меня был знакомый преферансист. Так вот, он обладал точно такими же повадками.

— А ты, значит, могуч? — поинтересовался я.

— Точно.

— Хм... мне так не кажется.

— Зря.

— И что ты сделаешь? — поинтересовался я. — Ну не хочется мне с тобой играть. Так до скончания века и будешь крутиться вокруг меня, канюча, чтобы я смилостивился и все-таки загадал так необходимое тебе дурацкое желание?

— Зачем? — послышалось в ответ. — Это вовсе не обязательно. Хотя при желании я мог бы устроить и такое соревнование, попытаться узнать, у кого терпения больше. Но сейчас у меня мало времени, и я поступлю гораздо проще.

— Каким образом?

— Если ты помнишь, я оказался здесь, поскольку уловил твое желание... если хочешь — твой интерес к своей персоне. Кто мешает мне таким же образом выудить из тебя желание? Думаешь, не смогу?

Я мрачно хмыкнул.

Вот и все. Тут меня противник, кажется, сделал. Уложил на обе лопатки по всем правилам. Неужели может?

— Могу, могу, — заверил меня джинн. — И в преферанс мы не играем. Зачем? У нас есть игры поинтереснее. Игры с людьми.

Он снова улыбнулся. Мне его улыбка напомнила о воротах в ад. И вообще, пора было выбрасывать белый флаг. Я не просто был разбит по всем фронтам. Меня уничтожили, одним мощным ударом накрыли все войска. О каком сопротивлении может быть речь, если враг читает твои мысли? Остается только сдаться на его милость? Не хочется...

— А надо, — сообщил джинн. — Если ты вот сейчас не выскажешь мне свое желание, то я возьму из твоей головы первое же попавшееся, любое, каким бы нелепым оно ни было. Причем это желание будет мной еще и трансформировано. Представляешь, что получится? Короче, давай высказывай лучше желание сам. Иначе худо будет.

Тут он был прав.

Ничего не оставалось, как высказать желание самому. По крайней мере я смогу попытаться отделаться, так сказать, «малой кровью».

Желание...

Да не было у меня сейчас никаких желаний, кроме одного: избавиться от джинна. Вот прямо сейчас.

— Не пойдет, — сейчас же послышалось со стороны моего мучителя. — Желания, хоть как-то касающиеся джинна, не принимаются. Таковы правила.

— Правила? — встрепенулся я, — Какие правила?

— Согласно которым надо загадывать желания, для того чтобы в точности получить желаемое.

— И ты их мне можешь сообщить?

— Могу. Их более десяти тысяч. Сомневаюсь, что твоей жизни хватит, для того чтобы их изучить. А ведь есть еще исключения из правил. И исключения из исключений. И самые главные исключения, определяющие сам процесс. А еще...

— Я понял, — сказал я. — Тут все понятно.

— Весьма рад. Ну так как — желание? Загадываешь?

— Еще немного времени, — сказал я. — Даже приговоренному к казни дают время для последней молитвы. И ужин. И красавицу, если у него есть такое желание.

— Ты хочешь красавицу? — спросил джинн.

— Пока я хочу подумать, — сообщил я. — Хотя бы двадцать минут.

— Десять, — сейчас же сообщил джинн.

— Почему?

— Потому что просил двадцать. Будешь спорить, получишь пять.

Это было несправедливо. Впрочем, мир по своей природе несправедлив. Так что теперь — не жить?

Хорошо же, подумал я, чувствуя, как меня совершенно неожиданно затопляет волна гнева. Враг торжествует? А не рано ли? Из любого положения должен быть выход. Есть и из этого. Надо только хорошенько подумать.

— Думай, шевели извилиной! Ты умный. Ты сможешь.

Ну вот, у меня, кажется, появились болельщики.

Я взглянул на анимэшку и не удержался, представил, как бы на ней выглядел шарф с моим именем. Неплохо, совсем неплохо. Особенно к встревоженному лицу...

Кстати, джинн ее похоже видел. Значит, она даже не озаботилась тем, чтобы сделаться для него невидимой. И совершенно правильно. Все равно он узнает о ее существовании, прочитает у меня в голове...

— Советую снова вернуться к раздумьям о желании, — проскрипел джинн.

— Не твое дело, — огрызнулся я. — У меня есть десять минут и я имею право...