Читать книгу - "Божественное безумие - Юлия Фирсанова"

– Пожалуйста, всегда рада посплетничать о родственниках, – подмигнула богиня угрюмой одинокой «статуе», закутанной в плащ. – Будут новости о Лейме, пошлю весточку через Силы Равновесия. Да, кстати, дорогой дядюшка, твои покои все еще твои. Приходи в любое время, обещаю, ни о каких жнеческих секретах пытать тебя не будут. Если не хочешь или не можешь общаться с нами, никто принуждать не станет. Но иногда приятно бывает заглянуть домой просто так, чтобы вспомнить, что этот дом у тебя все еще есть, несмотря на сомнения.

– Хорошо, – ядовитый шип почему-то стал колоть меньше, Жнец кивнул и, прежде чем вылинять из комнаты, обронил: – А ты сильно повзрослела, девочка.

– Надеюсь, не состарилась? – всполошилась красавица, панически метнувшись к зеркалу, и была вознаграждена отголоском хрипловатого смешка.

Оставшись в одиночестве, богиня на секунду прикрыла глаза и прижалась лбом к зеркальной прохладе с такой силой, словно хотела просочиться сквозь нее и отправиться в гости к Злату, потом расправила плечи и дернула колокольчик звонка. Дверь снова открылась, и на переливчатый звон, раздавшийся в приемной, явился не горящий желанием услужить хорошо воспитанный мальчик, а сам Нрэн.

– Как-то я умудрилась пропустить торжественный момент твоего включения в штат в качестве моего пажа, дорогой? – с привычным ехидством – самой удобной из масок, прикрывающих усталость и тревоги, – удивилась богиня.

Не в силах ответить принцессе достаточно остроумно, бог вообще не стал обращать внимания на шутку. Он серьезно и коротко объяснил:

– Я ждал. У тебя был посетитель. Не мешал. Знаю, ты сейчас работаешь над излечением Лейма.

– А мои божественные методы извлечения информации не вызывают у тебя стремления лицезреть сей увлекательный процесс, – покивала Элия с двусмысленной улыбкой.

– Не вызывают, – безнадежно мрачно даже для собственного пессимизма и как-то понуро согласился с возлюбленной принц, сжимая пальцы в кулаки. Какое-то неприятное скребущее чувство коснулось груди богини, стоик и вредина Нрэн сейчас был подобен побитому и выгнанному на лютый мороз верному псу.

– Так, ну-ка колись, дорогой, чем ты опять вознамерился портить себе настроение? Чего навыдумывал для того, чтобы лишиться покоя? – ближе подступила к мужчине Элия, уперев руки в бока. Принцесса-то думала расслабиться в объятиях бога этой ночью, а не вызывать на откровенный разговор.

– Все в порядке, – уныло попытался увернуться от беседы начистоту воин, никогда не бежавший прочь с поля боя.

– Врешь и не краснеешь, – фыркнула принцесса и потребовала, притянув мужчину ближе к себе за ремень брюк: – Говори сию минуту, негодный! Все равно ведь заставлю!

– Ты любишь другого, – понуро признался в причине своих душевных страданий принц.

– Я? – настороженно удивилась Элия, распахнув изумительные серые глаза пошире. – И кто тебе поведал сию сногсшибательную новость, поделись источником, вдруг мне захочется узнать подробности своего увлечения?

– Ты сама. Прости, я слышал случайно, сегодня ты говорила о том, что любишь… – вздохнул Нрэн, стараясь не смотреть на богиню, оказавшуюся сейчас так соблазнительно близко. Стоит ей прижаться к нему, и принц потеряет возможность думать и тем более связно говорить. – Я не имею на тебя никаких прав, не сердись. Я знаю, ты не любишь меня и никогда не будешь моей женой. Только мне совсем невмоготу знать, что кого-то другого ты все же…

– Ты форменный дурень, мой дорогой, – фыркнула Элия, ласково ткнувшись носом в грудь опечаленного любовника. – Мой дар богини любви лишает меня возможности испытывать истинное горение высокого чувства, ибо мощь его станет погибельна для любого мужчины, как бы силен и стоек он ни был. Но глубокие чувственные привязанности мне отнюдь не чужды. И когда я говорила об объекте одной из этих привязанностей, – принцесса стукнула кулачком по плечу мужчины, – глупый, я имела в виду тебя!

– Ты смеешься надо мной? – растерянно предположил Нрэн, против воли потянувшись, чтобы сжать свою неуловимую, безумно желанную любовь в объятиях.

– Частенько, – промурлыкала женщина, улыбнувшись и посмотрев на мужчину такими глазами, что все тело его тут же охватил неудержимый огонь, забурлила горячая кровь, и без того доведенная рассказами об «ажжурны-ых чулках и чё-орном пеньюаре» почти до точки кипения. – Но не в этот раз. Я говорю совершенно серьезно!

– А то, что ты сегодня говорила братьям насчет моего темперамента? – робко спросил бог.

– Еще серьезнее, – заверила мнительного воителя Элия. – Должна же я испытать, насколько хорошо тебя излечила Мирабэль! Да и массаж в ванной мне сегодня не помешал бы. Не откажешь кузине в маленькой просьбе?

– Буду настаивать на ее исполнении, – Нрэн бурно вздохнул, впитывая ощущение близости, пьянящее крепче любой бормотухи Кэлера, и повинился: – Я безнравственный мерзавец. Лейм болен, а мне так хорошо.

– Разве лучше жить по принципу: король помер – и мне нездоровится? – иезуитски уточнила богиня, играя со шнурками рубашки бога.

– Умеешь ты все так вывернуть, что собственные мысли кажутся полной ерундой, – дернул уголком рта мужчина.

– Умею, – скромно призналась Элия, поворачиваясь к принцу спиной, чтобы его руки могли без помех справиться с крючками на платье. – А если серьезно, мой совестливый кузен, предлагаю отложить все волнения о Лейме на завтра. Этой ночью уже хватит проблем. Поэтому пни свою не в меру активную совесть посильнее, пусть заткнется, и поцелуй меня наконец, дубина военная!

Ничуть не обидевшись на правдивый по сути «комплимент», принц с наслаждением исполнил эту просьбу богини, как и все другие ее причуды, начиная с искусного массажа, а она в свою очередь постаралась, чтобы думать о неприятностях Нрэну не хватило ни времени, ни желания. Впрочем, в постели у Элии рационально мыслящий бог вообще переставал думать, поскольку слишком много начинал чувствовать.