Читать книгу - "Генезис - Кирилл Клеванский"

Сонмар продолжил рассматривать спускающиеся с небес снежинки. Сейчас, когда солнце искрилось в бесконечных кристалликах воды, то эти самые снежинки казались белыми, пушистыми перышками, или маленькими обрывками облаков. А что же насчет колдуна, то в последнее время я уже перестал смотреть на что либо линейно. Если тебе говорят что яблоко это яблоко, то это не значит что оно является таковым. Просто большинство считает его таковым, и никто не интересуется что же само яблоко думает о себе, чем оно себя считает. Ведь самосознание является важнейшим фактором существования любой жизни. Кто-то скажет что яблоки не разговаривают, что ж, может они и будут правы, а может мы просто не всегда слышим то, что нам пытаются сказать.

То же самое и со всеми магическими, да и не магическими определениями тоже. Если Нейла сказала что колдуны это маги шестого рода, то она могла быть права лишь от части. А цельная картина, как это часто бывает, скрылась за рамками удобной системы.

Строй ряд мыслей прервался когда дверь, натужно скрепя тяжелыми петлями, отворилась и на пороге показался вытянувшийся по струнке дворецкий.

– Трафарет готов, господин, – в тон петлям проскрипел он и поклонившись вышел в коридор.

Сонмар повернулся ко мне и некоторое время мы мерили друг друга взглядами.

– Вот только не говори что не догадался, – вздохнул он и потер брови, будто пытаясь успокоится, хотя я-то знаю что спокойней Сонмара разве что горы. – Ну ладно, раз уж ты не хочешь работать своей головой, располагай моей. Как я уже сказал ты умудрился пережечь все свои каналы, который так удачно напоминают некую паутинку. Теперь представь себе картину. Широкий зал, и над полом протянута тонкая паутина, на которую водружена амфора с жидким огнем. А внизу, вместо твердого мрамора, растеклось целое море из смолы Огненного Дерева. И вот совсем недавно ты эту паутинку-то и пожег. Так что летит сейчас эта амфора прямо к смоле. Ну и, как говорят мои студенты, скоро произойдет большой бабах. И единственное средство этому помешать – объединить оба источника, и именно для этого в подвале был нарисован трафарет.

– Мммм, ммм, ммммммм, – промычал я надеясь что Сонмар и так уже знает какие вопросы меня мучают.

– Шансы выжить? – приподнял бровь наставник. – Тим ты не в том положении что бы думать об этом. Так или иначе, в ближайшие пару часов ты вспыхнешь как сухое полено. В печати у тебя хотя бы вероятность успеха появится. Какая? Ну может один к десяти или к двадцати. Не знаю. Техника старая, уже давно не применяется, как раз из-за этих самых рисков.

Если честно я уже устал вздыхать или проклинать старушку судьбу. Итак у меня к ней претензий накопилось столько, что если за каждую выбивать по зубу, то её не спасет даже акулья пасть. Так что услышав окончание краткой лекции я просто прикрыл веки и попытался успокоится. В какой-то момент я ощутил как плавно поднимаюсь в воздух. Это Сонмар смагичил что-то с покрывалом, которое обернув меня, подняло над кроватью и понесло в сторону темного коридора.

Спуск в подвал показался мне извращенное копией зеленой мили. Казалось что еще пару минут и меня пристегнут к старому деревянному стулу, на гладко выбритую голову положат мокрую губку и этот вечно хмурый дворецкий, закрепив шлем, дернет за рубильник. Время замедлится, и мозг пустит по нервам сигнал опасности. По спине заструится холодный пот и перехватит дыхание. Дыхание смерти тронет волосы, но темнеющие от страха сознание будет все еще тешится надеждой что электричество не заструиться по тяжелым проводам, что где-то там, за многие мили от места казни, сломается трансформаторная будка. Или неудачный водила, приняв пару стаканчиков на грудь, врежется в столб и оборвет линию передач, но нет. Раздается характерный трещащий звук, и мир на мгновение засияв нестерпимо белым цветом, погрузится в предвечную тьму.

И примерно такие же ощущения у меня были когда Cонмар погрузил меня в центр огромной пентаграммы. И в момент когда открыв глаза я увидел мириады линий, символов и знаков то понял что дворецкий вовсе её не рисовал, он лишь закончил этот титанический узор. А мне лишь оставалось гадать сколько лет чертили этого монстра, может быть в те времена, когда на холодный, безжизненный камень легла первая линия, еще не было на свете крестьянского паренька по имени Ройс. И Добряк предпочитал темному плащу, накидку акробата-циркача. Да и тот же Граф, вместо расчета козней ученику своего брата, колесил по всему Ангадору, беззаботно глядя с повозки на усыпанное звездами небо.

И в голове еще роились сотни подобных мыслей. Наверно это стало моей особенностью, такой неуловимой чертой – пускаться в пространные рассуждения стоя на пороге Серого Жнеца. Уж сколько раз он приглашал меня на рандеву, а я, показав свою наглую рожу в пределе видимости, успеваю вернуться восвояси. И вот в который раз я вплотную подошел к невзрачному домишке, спрятанному в непроглядной чаще.

– Готов? – спросил Сонмар прикладывая ладони к кругу.