Читать книгу - "Темные тропы - Антон Кравин"

Стоило Даниле так подумать, Картограф поступил самым разумным в данной ситуации образом: не дожидаясь, когда противник его бросит, сел на задницу, выставив правую ногу «пистолетиком». Выбор был невелик: либо отпустить и начать все заново, либо упасть на траву вместе с ним, молясь, чтобы «схруст» не дотянулся.

Данила выбрал второе.

Он рухнул с Картографом в партер и попытался выправить ситуацию, оседлав противника, но сделать этого тот не дал – двинул Даниле ногой в пах. Наученный годами тренировок, Астрахан увернулся.

Тогда Картограф ухватил его за подбородок и принялся сворачивать шею.

Раздосадованный на себя: повелся, как мальчишка, – Данила перешел к решительным действиям.

Оседлав-таки Картографа, он уперся ногой так, чтобы не дать ему перевернуться и оказаться сверху. Рукой вцепился в лицо: порвать щеку, выдавить глаз. Делать это Данила, конечно, не собирался, если только не встанет выбор: дать Картографу умереть или хорошенько его помять.

Несколько бесконечно долгих мгновений они пыхтели, оказавшись в патовой в общем-то ситуации. А потом Картограф не выдержал, допустил ошибку и открылся.

Данила без размышлений и угрызений совести двинул его кулаком в переносицу. Картограф взвыл (вот же чугунный череп, ничем не возьмешь!), схватился за лицо, и Данила получил возможность оглушить его.

Чем немедленно и воспользовался, заехав в висок.

Картограф наконец-то вырубился. Данила вытащил его за переделы «барина» и оставил там – приходить в себя и размышлять над непрофессионализмом проводника, заведшего отряд прямиком в искажение.

Только после этого он встал, пошатываясь, и оглядел «поле боя».

Прянин застыл в ежевике, боясь, похоже, даже дышать. Маугли валялся без сознания.

Тогда Данила вернулся за пацаном и просто вынес того на руках.

– Сын, – снова пробилось искажение в его мозг голосом отца, – Даня, ты что снова творишь? Ты меня снова подводишь! Всю жизнь ты не оправдывал моих надежд, человека из тебя не получилось, а теперь вот опять… Ты хоть раз можешь меня послушать? В конце концов, я умнее тебя и жизнь прожил. Я лучше знаю, что тебе делать. Иди назад. Я кому сказал?!

– С хамелеонами я теперь на «ты», искажения чувствую и «барин» меня не берет. Так вот, дорогой папа, что я хочу тебе сказать… Иди ты в задницу!

– Иди назад, – твердило искажение, – я кому сказал, иди назад!

– Я уже, наверное, и не человек даже, от Момента заразился хамелеонизмом, а ты и тут меня достал…

Данила понимал, что отец его не слышит и слышать не может, что спорит он с наваждением Сектора, но ситуация ему порядком надоела. Зато вот Прянин прекрасно слышал, что говорит Данила.

– Данила! Что случилось? Я могу помочь?

– Не, высовывайся, сиди тут… Пошло все в задницу! – с этим криком Данила положил Маугли в траву.

Голос отца смолк. Астрахан тяжело дышал, с него катился пот. Спасенные начали приходить в себя.

– Можешь выбираться, – разрешил Данила Прянину и сел на траву.

Затем подождал, пока все очухаются, выслушал многословные извинения Картографа, у которого разболелась голова, выпил воды и приказал:

– Идем вперед. Немного осталось. Картограф, бро… Миха, еще раз ошибешься – я тебя обратно отведу и «барину» на растерзание отдам!

– А я слышал голос бывшей супруги, – поделился Доцент. – Она, по обыкновению, смешивала меня с грязью. Надо сказать, в прошлом жена в этом преуспела, как и ее мать. Я уж и забыл – казалось, столько лет прошло…

– Я видел своих, – пожал плечами Маугли. – Они говорили, что я бросил их.

Картограф раскрыл рот, и Данила понял: сейчас последует долгое перечисление всех, кто обижал непризнанного гения джаза. Поэтому, сделав над собой усилие, он поднялся и объявил:

– Нам пора. Глубь не станет ждать.

Дыхание Глуби изменилось. И раньше недоброе, теперь оно казалось агрессивным, как жесткий ветер с моря. Выжигало душу, все человеческое, хорошее, сострадательное. Выжигало саму способность воспринимать мир.

Багряные краски, озноб опасности, пробиравший от близости сотен искажений, голоса зверей – все это давило, убивая волю к жизни.

Данила брел вперед, сутулясь и ловя отголоски хамелеонов, разбегавшихся при приближении отряда. Хамелеоны опасались не людей вообще, а конкретно Прянина, Маугли, Данилу и Картографа. Впрочем, в Даниле они готовы были признать своего и недоумевали: что он делает рядом с такими опасными тварями?

Одно существо, небольшое, намешавшее так много генотипов, что Данила не мог бы определить, от кого оно произошло, высунуло рыльце из кустов и тут же спряталось, обдав липким страхом: ты не наш, не наш, ты только претворяешься!

Ну, не ваш – и на том спасибо. Значит, в ближайшее время лишние конечности не отрастут, перьями не покроюсь и по лесам Сектора рыскать не начну…

Наконец впереди, за молодым сосняком, послышался плеск волн и еще сильнее запахло водой. До водохранилища осталось всего ничего – метров пятьдесят, сразу за лиственным леском. Предпоследний рубеж.

Они стояли рядом и молчали. Даже Картограф заткнулся.

– Что дальше? – спросил Данила. – Пустит нас?

– Пустит, – ответил Маугли. – Сердце пустит. Не чуешь?

Пожалуй, Данила чуял. Он хотел спросить, как они доберутся на Могилевский, придется ли строить плот, но понял: это не нужно. Сердце готово принять их, готово впустить, ведь с ними – Картограф, отмычка, вроде Марины.

Стена, отгораживавшая Глубь, исчезла для их отряда.

И расстояние больше не имело значения: достаточно войти в воду.

– Ладно. Сейчас вот передохнем – и пойдем. Главное, держитесь вместе. Картограф, готов? – тот кивнул, и Данила продолжил: – хорошо. Кому страшно, тот может остаться здесь. Я вас не заставляю. У меня тут, можно сказать, личное дело. И я не знаю, выживем ли мы вообще…

Острое чувство опасности бросило его на землю. Он упал прежде, чем осознал, что происходит. Над головой просвистела пуля, срезав листья прибрежных кустов.

– Всем лежать! – крикнул Данила и схватил автомат.

Великий Джа, что это еще такое?! Он отполз к сосне, несколько раз выстрелив в противника. Тот осторожничал и из-за стволов не высовывался. Прянин и Маугли залегли в осоке, их не видно, но трава для пули не помеха. Картограф сопел рядом. Очень неудобная позиция: враг в лесу, а отряд Данилы – на поляне, которая отлично простреливается.

– Я ж говорил, – подал голос Картограф. – Я Мародеру очень нужен. Так нужен, что он сумел за три дня до Глуби добраться. Он теперь это может, у него знания других людей…

– Заткнись! – рявкнул Данила. – Ползите сюда. Нужно прорываться в лес, пока враг один.