Читать книгу - "Вихри Валгаллы - Василий Звягинцев"

— Так-так. Льстить начинаешь, уже интересно. А в позитиве что?

— Если неожиданностей не возникнет — что сама выберешь и воплотить сумеешь… Перспективы там сейчас богатейшие.

Лариса промолчала, но слушала с видимым интересом.

— Если же возникнут осложнения, сворачиваем лавочку и уходим в любую приемлемую точку шарика. В любом качестве и с любыми документами. «Валгалла» всегда при нас, и денег на дворец в Провансе или на Гавайских островах всегда хватит. Спокойно заживешь, детей наконец нарожаешь…

— Ну-ну, подумать надо. — В голосе ее звучало сомнение, но Шульгин уже понял, что своей цели он достиг и теперь Лариса какое-то время просто будет держать фасон, возможно, выторговывая для себя какие-то особые преимущества. Но тут уже проблем не было.

— А предводитель наш, — вдруг спросила Лариса, имея в виду Новикова, — действительно в ситуацию попал или просто загулял на стороне? — В ее голосе звучало откровенное ехидство.

— Чего бы вдруг — загулял?

— Почему и нет? Вы же с «генералом» не устояли, попробовали английскую красотку. А он чем вас хуже? Нормальная для мужика реакция на классную бабу…

— Ох ты ж и злая девка, Лариса Юрьевна!.. — Но прозвучали слова Шульгина скорее уважительно.

Когда они возвращались наверх, Лариса шла по трапу впереди, покачиваясь на высоких каблуках, Сашка с трудом подавлял в себе желание исполнить свою вековую мечту — взять вдруг и ущипнуть ее. Там, где тонкая ткань соблазнительно обтягивала musculus gluteus maximus[1]. Интересно бы посмотреть, как она отреагирует. Он не был уверен, что однозначно отрицательно.

Сашка Шульгин был эстетом, то есть относился к тому типу мужчин, что не могут без деликатного вожделения смотреть на каждую более-менее привлекательную даму. Внешние же данные Ларисы к такому взгляду располагали особенно. Кроме сумрачно-загадочного лица, она обладала еще и фигурой, которая поначалу могла показаться тонковатой. Но если присмотреться… Тогда становилось понятно, что все в ней исключительно соразмерно. Более всего она походила на дам с рисунков Бердслея. Кто видел — поймет, о чем речь…

Уже перед ведущей на палубу дверью она приостановилась.

— А с Анной советую тебе быть пока посдержаннее. Она девочка хорошая, но до сих пор… неразбуженная. Лучше не гони лошадей.

— Да я… — словно бы растерялся Шульгин, но договорить фразу не успел.

— И я о том же — потерпи. А то, судя, как ты на меня сейчас смотрел, и на нее дуром полезть можешь… А с ней так нельзя, я за две недели убедилась. Ей созреть надо, тогда сама упадет…

— Ну уж если убедилась, не могу не последовать твоим рекомендациям. — Сашке оставалось только сохранять хорошую мину. — Тогда и ты мне посодействуй. Я сейчас с Ириной должен пообщаться, а ты Аню отвлеки и заодно подготовь ее, что нам с тобой сегодня вечером в Москву уехать надо. Ненадолго и по неотложному делу. Она станет с нами проситься, маму повидать — тактично сними вопрос. Договорились?

— Будь спокоен. — Лариса ободряюще кивнула и одновременно подмигнула особым образом.

«Нет, я в ней не ошибся, — подумал Шульгин. — Нормальная баба».

…С Ириной Шульгин уединился на правом крыле штурманского мостика. Под предлогом того, что им нужно посмотреть в дальномер на мачту дворца Верховного правителя, где должен быть поднят флажный сигнал с секретным сообщением. Предлог вполне дурацкий, но наивной Анне он показался вполне основательным. Подобно мадам Грицацуевой, она очень уважала Александра Ивановича — человека, чуть ли не в одиночку сокрушившего омерзительный большевизм, и не переставала удивляться, что такой человек обратил на нее внимание. Тут надо отдать должное Ларисе — за время, пока она просвещала и образовывала девушку в тонкостях современной жизни, никаких дискредитирующих слов в адрес Шульгина она себе не позволяла. Тут она, историк, специализировавшийся в дипломатических интригах XIX века, все понимала правильно. Преследуя, впрочем, скорее свои личные цели.

Можно было бы и не изобретать подобных доводов и поговорить с Ириной в менее экзотическом месте, но Сашка помнил дни начала борьбы с пришельцами и способы, которыми они пытались обеспечить конфиденциальность своих бесед. Наиболее эффективной оказалась защита от следящей аппаратуры аггров в полях высокой частоты. Левашов, например, спасся, укрывшись в трансформаторной будке. Вот и сейчас интуиция подсказала ему, что данный разговор стоит заэкранировать. А на мостике можно было включить и гирокомпас, и оба радиолокатора, и УКВ-передатчик на полную мощность. Может, и ерунда, но как-то спокойнее. Дня три уже он чувствовал себя подобно волку, еще не видящему флажков, но уже учуявшему их нехороший запах.

Они сели в вертящиеся кожаные кресла рядом с басовито гудящим распределительным щитом. С двадцатиметровой высоты мостика панорама бухты выглядела особенно впечатляюще. Тихая, искрящаяся солнечными бликами морская гладь, кильватерные струи курсирующих между Северной и Южной стороной катеров, треугольные паруса вельботов и баркасов. С такого расстояния проблемы и язвы нынешней жизни казались несуществующими.

— Выпить что-нибудь хочешь? — спросил Шульгин у Ирины. В стенном шкафчике Воронцов держал необходимый для укрепления сил во время ночных вахт запас кофе и соответствующих напитков.

— Спасибо, не хочу. У тебя плохие новости? — Ирина сохраняла удивительное хладнокровие, с самого утра не позволила себе задать этот вполне естественный вопрос.

— Слава богу, нет, — ответил Сашка. — Разговор предстоит чисто теоретический. Поскольку ты единственная, кто сейчас разбирается в космических проблемах.

Ирина вздохнула облегченно. Шульгин познакомился с ней за четыре года до того, как выяснилось, что она не просто красивая девочка и хороший товарищ, а еще и инопланетная разведчица, и до сих пор эмоционально воспринимал ее в первоначальном качестве. С ней не нужно было кривить душой и плести изысканные кружева двойных и тройных логических связей.

— И что ты хочешь спросить?

— Насколько высока вероятность, что Сильвия сумеет восстановить связь с вашей резидентурой? На Земле или… там… — Он махнул рукой в сторону зенита.

— Не знаю. Не знаю, и все. Выражаясь доступным языком — она полковник разведки, а я в лучшем случае младший лейтенант. А то и сержант. Я проработала на Земле шесть лет, а она больше ста. Я совсем ничего не могу тебе сказать. Мне казалось, — как утверждал Антон и вы с Андреем, — что эта история закончилась, совсем закончилась. Мы в другой реальности, на другой мировой линии, и о прошлом можно забыть. А у тебя что, появились какие-то новые сведения?

— Нет, кажется, нет. Просто сомнения, догадки, предположения. Андрей не должен молчать так долго, в этом я уверен. А так — ничего.

Ирина, глядя невидящим взглядом в лобовое окно мостика, молчала. Шульгин успел достать из шкафчика бутылку коньяку и сделать прямо из горлышка длинный глоток. Ирину он не стеснялся, хотя давно уже старался не проявлять на людях привычку взбадривать себя подобным образом.