Читать книгу - "Дама Пик - Макс Мах"

— Август, это вы мне так в любви объясняетесь?

Сказать по правде, он не понял, в чем смысл этого вопроса, зачем Теа его задала. Ирония? Сарказм? Насмешка? Или, может быть, растерянность… Или, напротив, ожидание? Шаг навстречу?

— Да, Теа, — он не нашел в себе сил улыбнуться и не захотел превратить, возможно, самый важный разговор в своей жизни в шутку. — Да, это объяснение в любви.

— Не очень изящно, — пожал он плечами, глядя на замолчавшую женщину. — Не слишком романтично. Совсем не в моем стиле, но боюсь, что, если не скажу сейчас, все станет только хуже.

— Почему вы молчите? — спросил он после долгой паузы, в течении которой Теа только молча смотрела на него широко открытыми глазами.

— Я жду, — коротко ответила она на его вопрос.

«Ждет? — удивился Август, едва ли не сбитый с толку странным ходом их разговора. — Чего?»

Впрочем, задав себе этот вопрос, он уже знал, чего, возможно, ожидает от него женщина. Ведь самого главного он ей так и не сказал.

— Я вас люблю, Танья!

Сказать это оказалось не просто, хотя раньше Август легко объяснялся в любви и делал это так часто, что слова практически потеряли свой изначальный смысл, превратившись во всего лишь «формулу начала отношений». Однако сейчас все было иначе, и, может быть, поэтому он впервые за долгое время назвал женщину ее настоящим именем, потому что любил он не Теа д’Агарис, а именно Танью. Истинный смысл этих простых слов — «Я вас люблю!» — заключался в том, что человек, женщина — это не только и не столько тело, сколько душа.

— Спасибо, Август! — неожиданно сказала Танья, глядя на него набирающими силу изумрудными глазами Теа.

— За это не благодарят! — возразил Август. Он уже понял, что, несмотря ни на что, он продолжит ее любить, но, увы, это будет неразделенная любовь.

— Вы меня не поняли, — она села в постели и улыбнулась. — Вы очень вовремя об этом сказали. В самый трудный момент. За это и спасибо.

Одеяло сползло вниз. И Танья предстала перед Августом в тонкой батистовой рубашке, которая ничего толком не скрывала. Во всяком случае, не впечатляющую грудь Теа д’Агарис, на которой туго натянулась полупрозрачная ткань.

— Наверное, я вас тоже люблю… Извини, за «наверное», но так будет честнее.

Странным образом, ее фраза прозвучала необидно, не вызвала разочарования. Слова Таньи были искренними, вот в чем дело. И еще, она впервые позволила себе обратиться к нему на «ты».

— Ну, — сказал Август, стараясь не смотреть на грудь женщины, — это даже больше, чем я мог мечтать еще минуту назад. Во всяком случае, если ТЫ меня не прогонишь, у меня будет шанс исключить из этой формулы слово «наверное».

— Будет, — кивнула она в ответ. — Я от тебя, Август, никуда не денусь. Да и не хочу никуда деваться. А сейчас иди и распорядись, пожалуйста, чтобы накрывали на стол. Ужасно есть хочется. Вот просто смертельно. Я в таком состоянии даже про любовь думать, не могу, — улыбнулась она. — Но сначала я должна… Ну, ты понимаешь, наверное. Я только приму ванну, оденусь и сразу же приду. Хорошо?

* * *

Танья вышла к столу почти через час. Голодна или нет, но — со слов Маленькой Клод — женщина принимала ванну долго и со вкусом, нежилась в горячей воде, думала о чем-то, мечтательно улыбаясь, и пила крепкое и сладкое ледяное вино.^[29] Потом сидела перед зеркалом, пока камеристка расчесывала ей волосы и сооружала прическу «на вечер». Выбор платья и драгоценностей тоже потребовал некоторого времени. Однако оно того стоило. За столом Танья появилась в платье из золотого и пунцового шелка и в колье с золотистыми топазами и красными бриллиантами. В ушах рубиновые серьги, на указательном пальце правой руки тяжелый перстень с большим красным бриллиантом. Красива, уверена в себе, чуть иронична и, разумеется, аристократически изысканна. Она с видимым удовольствием принимала галантные ухаживания Августа, улыбалась и смеялась, слушая шутки и комплементы, много ела и еще больше пила.

Кролик в кисло-сладком соусе, жареные дрозды, фаршированные улитками и трюфелями и сервированные с пюре из белой фасоли, и, наконец, традиционный пирог с дикими голубями. Само собой, сыры и десерт. Сладкий мускат и неразбавленное «соломенное вино» со швейцарской границы.

— Ах, — сказала Танья, вставая из-за стола, — как хорошо! Даже депрессия прошла.

— Что такое депрессия? — задержал Август ее руку в своей.

— Меланхолия, — она посмотрела ему в глаза и, приблизившись, поцеловала.

Коснулась губами губ и тут же отстранилась. Улыбнулась.

— Август…

— Я…

— Пожалуйста, перестань называть меня Таньей.

— А как, тогда?

— Как и было. Я Теа, Август. Так тому и быть.