Читать книгу - "Остров чаек - Фрэнсис Хардинг"

– Господин Прокс?

На плечо заботливо легла чья-то рука, и он с усилием, превозмогая боль, приподнял веки. За окошком портшеза покачивались пальмы, будто начищая до ослепительной голубизны небо, а вид до́ма с белоснежным фасадом обжигал разум.

– Мы на месте, господин Прокс.

Собственная голова казалась отлитой из меди, и он с трудом ее поднял.

– Вот. – Из горлышка бутылки в кожаном чехле вынули серебряную пробку, и поднесли сосуд к губам Прокса, позволив тому сделать небольшой глоточек. Он хотел было ухватиться за бутылку, но ее отняли. – Простите, ваш желудок еще слишком слаб и может принимать лишь по глотку за раз.

Дверь портшеза распахнулась, и Прокс чуть было не вывалился в пылающий ад безжалостных красок и звуков. Как долго он странствовал? Несколько дней? Ему показалось, что на улице полдень, но точно он сказать не мог. Когда носильщики принялись сгружать поклажу с эпиорнисов: сумки, оплетенные кожей бутыли с водой и клетки с курлычущими голубями, – Прокс непонимающе уставился на них.

Его бережно, но твердо взяли под левый локоть, и он с благодарностью оперся на чужую руку.

– Боюсь, им захочется вас поприветствовать, но, думаю, мы все можем проделать быстро и безболезненно, – пробормотали ему на ухо, пока вели по дорожке к сияющему дому.

– Поприветствовать? – сухо проскрежетал Прокс. – Что? Кто?

Не успел он дождаться ответа, как из дома навстречу хлынули эти самые что и кто: услужливые и уважительные речи да церемониальные, поблескивающие на солнце цепи.

– Это губернатор Нового Трудмоста, – пробормотали над ухом. – Он глух как тетерев. Достаточно будет поклониться и улыбнуться ему.

Губернатор сменился молодым человеком с крепким рукопожатием и резким голосом.

– Это помощник губернатора. – Проксу казалось, что бормотание рождается прямо у него в голове. – Ему бы ничего так не хотелось, как вашей поддержки. Пока не отдохнете, ничего не позволяйте ему подсовывать вам на подпись.

Со всех сторон долетали голоса, которые лупили, точно в гонг, по мозгам.

– После выпавших на вашу долю испытаний вы наверняка жаждете правосудия…

– …предприняли собственные шаги, которые, думается, вы найдете…

– …символ…

– …слишком уж долго хитроплеты…

– …хитроплеты…

– …разумеется, как только поправитесь, – говорил ему помощник губернатора, – но, я считаю, весь город захочет услышать ваш рассказ. Из-за потери Скитальцев страсти и без того кипят, и, мне кажется, горожане вправе…

Не переставая разглагольствовать, помощник провел Прокса в комнату в дальнем конце коридора. Прокс испытал облегчение, только когда за ним затворилась дверь.

Он неверным шагом прошел вперед, наскоро окинув приготовленную комнату затуманенным взором. Орхидеи. Желтый самородок медовых сот в фарфоровой чаше. Графин воды. Кровать под балдахином… Кровать под балдахином? Неужели и впрямь комнату готовили для него? Письменный стол. Ах, похоже, что и правда для него.

Прокс проковылял к столу и рухнул в кресло перед ним. Пока он не касался лица, его снедало ощущение, будто оно облеплено мокрой глиной. Одного одного взгляда в маленькое, покрытое царапинами зеркальце хватило, чтобы понять почему.

Прокс едва смог узнать себя. Все лицо у него было изуродовано красными волдырями. Какие-то уже затвердевали, покрываясь сухой коркой. Другие лопнули, брызнув на щеки яично-желтой сукровицей. Больше всего пострадали лоб, скулы и переносица – на них словно и не осталось кожи.

Прокс уставился на свое отражение, вспоминая, как заботился всегда о собственной внешности. Однажды, бреясь, он поранил подбородок и потом целый день изводил себя мыслью, что все только и делают, что пялятся на его порез. В горле пересохло настолько, что даже комок не встал. Прокс потянулся за водой.

В первый день, когда Прокса вынесло в море, он даже не почувствовал, как беспощадно печет солнце – лишь какое-то странное тянущее ощущение в коже, и только. Вооруженный треснувшим веслом, Прокс был слишком занят тщетной борьбой с течением и бурей и не обращал ни на что внимания.