Читать книгу - "Дети Велеса - Андрей Расторгуев"

– Вы собираетесь пробыть у меня всю ночь?

Ах, да, здесь ночь и зима одно и то же. Нужно избавляться от привычных терминов. Не показывая, что оговорился, Пырёв осторожно спросил:

– А что в этом такого?

– Ишо вечор не опустился, а вы уж ночь поминаете. Не гоже загадывать на столь долгий срок. Вы можете завершить свои дела раньше, а я беру плату впредь и деньги не вертаю. Дабы люди добрые не остались в накладе, могу предложить взять с вас три пятака за три сна. За снедь отдельно. А дале поглядим. Останетесь ишо – доплатите.

– Годится, – ответил Пырёв, предполагая, что «сон» вряд ли длиннее земных суток, и торопливо выложил на стойку три монеты.

Толстяк пухлой ладонью сгреб их в карман фартука и ткнул пальцем в дверь напротив:

– Леворуч у меня мужики спят. Любые свободные лежаки ваши.

Решив, что разговор закончен, снова откинулся на спинку стула.

– А как насчёт пожрать? – встрял Аркаша.

– Пятак за едока – снедь перед сном и после, – всё так же коротко ответил хозяин.

Стас молча выложил ещё две монеты, тут же последовавшие за своими предшественницами в широченный хозяйский карман. Через минуту земляне уже сидели за одним из столов. Прихлёбывали гороховый суп, рвали зубами хлеб и жареную курятину, запивая её квасом.

Спальня за дверью была не менее просторной, чем столовая. На женскую и мужскую половины разделена тонкой перегородкой. Каждая половина – длинный зал, заставленный в ряд широкими деревянными скамейками, поверх которых лежат пузатые матрасы, набитые чем-то мягким и зачехлённые постельным бельём. Таких скамеек около двадцати пяти. Казарма да и только. Это сходство подчёркивают грубые деревянные табуреты возле каждого лежака. Есть и пять номеров «люкс» в отдельных комнатах. Видать, для супружеских пар.

Поскольку Пырёв с Аркашей в супруги не годились, им пришлось довольствоваться двумя лежаками в углу мужской половины. Другие кровати ещё никто не занял. Женская половина и отдельные номера, судя по царившей там тишине, тоже оставались пока свободными.

Из спальни можно было попасть во двор. Туда вела задняя дверь. От нечего делать постояльцы решили воспользоваться случаем и осмотреть хозяйство толстяка.

Забор огораживал не такую уж и маленькую, как могло показаться вначале, площадь. Здесь раскинулось целое хозяйство: конюшня, курятник, свинарник, загон для скота, сеновал. Даже баня стояла, срубленная из толстых брёвен. У одной из её стен в аккуратной поленнице лежали дрова. Посреди двора торчал квадратный колодец с настоящим «журавлём». На конце «клюва» из длинной жерди висело пузатая деревянная бадья.

Конюшня и загон пустовали. Зато в свинарнике с курятником кипела жизнь. По двору гордо расхаживали петухи, поочередно пробуя силу своего голоса. Куры одобрительно кудахтали, а свиньи, как всегда, валялись в грязи, довольно похрюкивая, и везде совали свои приплюснутые носы. С общим гамом двора смешивался доносившийся из-за ограды шум ярмарочной кутерьмы.

Вышел хозяин. В руках лукошко с зерном. Стоило появиться его тучному телу, как огороженное забором пространство словно сжалось, став куда меньше. Швырнув приличную горсть зерна в разгуливающих кур, он подошёл к Пырёву с Аркашей, не обращая внимания на шевелящийся пернатый ковёр из набросившихся на еду птиц. Неожиданно приветливо улыбнулся, спросив:

– Ну что, перехожие, обустроились?

– Устроились. Спасибо, – за обоих ответил Стас.

Хозяин прислушался к гомону с обратной стороны забора. Кивнул в ту сторону:

– Скоро утихомирятся. Тогда жди гостей. Ноне ко сну битком набьют снедальню. И вам скучно не будет.

Взглянув на солнце, только наполовину видневшееся из-за крыш, Пырёв поинтересовался:

– А время сна… когда оно… Когда народ соберётся в снедальне?

– Да скоро уж. Почитай, третий сполох гомонят. Пора бы закругляться.

– А ночь скоро наступит?

Толстяка это почему-то позабавило. Коротко хохотнув, он весело ответил:

– Эк хватил, милой. Ишо две луны вечор до ночи держаться будет.

– Это что ж значит? – раздался за спиной разгорячённый шёпот Аркаши. – Два месяца, что ли, ночь ждать?

– Да, – задумчиво произнёс Пырёв. – А ещё это значит, что здесь тоже есть Луна.

Хозяин вернулся в дом, оставив постояльцев глазеть на небо в поисках подтверждения только что сделанного ими открытия.

До сих пор никто из них особо не интересовался, как местные следят за временем. Не до того было. Лишь о том и думали, как бы скорее домой попасть. Спасали часы Пырёва, которые тот заводил чаще, чем нужно. Ведь если остановятся, стрелки уже не подведёшь. С чем сверять-то? Ни подсмотреть негде, ни спросить не у кого…

Какое счастье снять с себя одежду и смыть, наконец, к чёртовой матери всю дорожную пыль! Аркаша с Пырёвым от души поливали друг друга колодезной водой, не успевая выуживать «журавлём» наполненное ведро. Её студеная прохлада хорошенько взбодрила. Но после водных процедур и сытного ужина землян сморил сон. И не удивительно, долгий поход вымотал их сильнее любого дружинника. А те короткие привалы разве можно считать полноценным отдыхом?

Зато теперь изнурительный марш позади. Где-то далеко, за каменными стенами города, осталась война с какими-то там скитами. Беспокойная Земля со всей её технологией и общественными проблемами ещё дальше. Впереди лишь томительное ожидание момента, когда можно будет отправиться на поиски человека, способного указать путь домой.

Не мудрено, что сон быстро сморил землян, загнав их в постель.

К вечеру, если это время можно условно таким считать, в снедальню действительно повалил народ. По мере того, как затихала на площади ярмарочная суета, нарастал шум в столовой и спальне, где отдыхали Аркаша со Стасом. За перегородкой тараторили женщины, а на мужской половине разношёрстно одетые путники бойко обсуждали прошедшие торги, приобретённые покупки и последние новости. Топали сапоги по скрипучим половицам, шаркали подошвы, стучали табуреты, елозили лежаки. В таком гомоне спокойно спать казалось невозможным. Но разбуженный громкими звуками Аркаша, которого никак не оставляла накопившаяся усталость, засыпал снова и снова. Пырёв же и вовсе не просыпался, не смотря на царивший вокруг хаос. Годы службы приучили его к подобным особенностям казарменного быта, поэтому никакого дискомфорта он не ощущал.

Переживания последних дней вымотали Пырёва. Неожиданно резкие перемены отбросили в прошлое прежнюю жизнь в мире машин и промышленных городов. Сделали её несуществующей в привычном восприятии. Чего стоил один только полярный день далеко не на полюсе. Что это вообще за место такое? Каким ветром их сюда занесло и, главное, почему? Пырёв упорно искал ответы и не находил. Неизвестность, непонимание и расплывчатое, зыбкое видение будущего тяжким грузом легли на плечи, надолго, если не навсегда, лишив покоя.