Читать книгу - "Проект "Сфинкс" - Андрей Ивасенко"

Пальцы надзирателя сжались на его запястье и развернули кисть ладонью вверх.

— Смотри, — твердым голосом сказал Крюгер, достав нож. — Просто смотри и ничего не бойся. Я не собираюсь тебя убивать, старина.

Крюгер сильнее сжал запястье Карла и одним резким ударом пронзил ножом его ладонь насквозь, тут же выдернув лезвие обратно.

Лицо Хольмана перекосилось до неузнаваемости. Рука стала горячей, а из раны на бетонный пол полилась густая кровь. Но боли, как ни странно, он не почувствовал. Ощущалось, что это была вовсе не его рука, а просто кусок мяса, в которое мясник вонзил нож, чтобы проверить его плотность.

Крюгер все с той же ухмылкой наблюдал за ним, держа руку так, чтобы Карл мог ее видеть. А затем разжал пальцы.

— Смотри, — сказал он. — Внимательно смотри.

Хольман не поверил глазам. Поднял левую руку с растопыренными пальцами и неотрывно смотрел на нее. Рана стремительно затягивалась, и через пять-семь секунд от нее не осталось и следа. Лицо Карла окаменело. Он не мог отвести глаз от произошедшего чуда. Глаза не могли двинуться ни вправо, ни влево. Они превращались в большие, светящиеся изнутри шары. Мысли разлетались в разные стороны и не желали собираться воедино. Ноги Карла подогнулись, и он едва не потерял сознание от шока.

— Святой Боже! — пробормотал Хольман и облизал пересохшие губы. Он отпрянул от Крюгера и попятился назад. На лице Карла застыло искреннее изумление от увиденного. — Этого не может быть… Не может… Это правда?!

Крюгер ехидно ухмыльнулся.

— О Боже! — простонал Карл.

— Что случилось? — спросил бывший надзиратель, сумев-таки подавить свою мерзкую улыбку. — Ты не веришь тому, что увидел собственными глазами? Советую побыстрее привыкать к своему новому дару и свыкаться с мыслью, что ты — живой труп. Да-да, именно — живой! И — неуязвимый. На самом деле, приятель, смерть, как оказалось, не столь ужасна, как мы ее представляли ранее. Ее неизбежный финал пугал нас и заставлял жить слишком поспешно и глупо. А теперь перед нами раскрылась вечность. И море наших желаний могут реализоваться в полной мере без всякой излишней суеты. Мы вытянули счастливый билет. Что бы ты хотел в новой жизни?

— Не знаю, — упавшим голосом проговорил Хольман. Слова Крюгера задели именно те струны, которые тот боялся задевать. — Я действительно не знаю, что мне дальше делать. Я думал, как-то смогу излечиться от этого, надеялся, а оно вон как вышло. Ты говоришь — дар?

— Конечно! А как же иначе это можно назвать! Я бы на твоем месте вознес благодарственную молитву.

— Аминь, — отозвался на кощунство Хольман. — Только кому? Мы навсегда потеряли свои души. Мы превратимся в животных. Это обратный процесс эволюции.

— Как ты умно заговорил? Прямо как господа ученые! Хе! Какие души? — удивился Франц. — О чем ты говоришь! Когда ты лицемерил над трупами и занимался развратом с несовершеннолетними мальчиками, ты думал об этом? Думаешь, я о тебе ничего не знаю?

— Откуда ты… Откуда тебе это известно? — гневно спросил Крюгер. Его глаза сверкнули.

— Интересует?.. Правда, интересует?

— Да. Потому что это очень личное…

— Мой двоюродный брат был владельцем цирка, в котором ты выступал, грязный клоун! — отыгрался Франц. — Он многое мне поведал.

— Господин Кранце?.. Твой дядя? — Хольман скривился, как будто в рот попала горькая пилюля.

— Да, черт возьми! А теперь ты тут стоишь передо мной и прикидываешься невинной овечкой! Посмотри на свои руки — они в крови, чужой крови! Кого ты уже успел пришить, а?.. Поздно чистить перышки, приятель! Поздно!

— Да я никогда и не притворялся святым. И что?

— А то! Нельзя уйти от того, что тебе предначертано судьбой. Если ты был грязным извращенцем, садистом и патологически жадная сволочь, то ты неизменно превратился и в убийцу… Как и я, впрочем… Одного поля ягоды. Мы в этом схожи, но я в отличие от тебя не устраиваю сцен на тему морали. Ясно?

Хольман понял, что в нем закипает злость, грозя перехлестнуть через край. Злость — это как наркотик. Гадкие мысли уже начали ковырять его череп, впиваясь когтями в мозг. Он осторожно приблизился к бывшему надзирателю.

На лице Крюгера будто застыла наклейка с улыбающейся рожицей.

— Хотите съездить мне по физиономии? — поинтересовался тот, перейдя на «вы». — Откуда у вас такие помыслы, Карл? Не желаете ли отобедать вместе со мною? — В руке Крюгера щелкнуло выкидное лезвие ножа.

Хольман интуитивно попятился назад.

Крюгер подошел к одному из мешков, стянул из общей кучи на пол и раскрыл.

В мешке лежало тело Вайса, лицо было наполовину объеденное.

Карл поморщился от отвращения.

— Господи, благослови еду, которую нам предстоит съесть… — цинично начал Крюгер. А когда заметил, что Хольман вышел, покачал головой и заметил: — Как глупо испытывать голод, когда хочется есть… До встречи, приятель! — крикнул он ему вдогонку.

Хольман ушел, и в стволе шахты сразу наступила тишина. Завывания холодного ветра лишь подчеркивали ее и наполняли это место мрачным унынием. Холода Франц Крюгер не ощущал. Также он не испытывал больше ни сострадания, ни боли. Было лишь чувство вечного голода и злости.