Читать книгу - "Хронокорректоры - Кирилл Мамонтов"

Новая власть не успела переименовать вокзал в Москве. Вокзал по-прежнему назывался Николаевским и станет Октябрьским только в начале двадцатых.

На перроне поезд с чекистами встречала делегация от множества организаций, занимавшихся борьбой с контрреволюцией. Член исполкома Моссовета товарищ Усиевич объяснил, что сегодня, 4 марта, планировалось объединить все отделы разных ведомств и образовать Московскую чрезвычайную комиссию.

– Отставить, – распорядился Петерс. – Две комиссии для одного города многовато. Ваши работники просто вольются в состав ВЧК. Вы подобрали помещение?

Как доложил Усиевич, Моссовет выделил для учреждений Совнаркома несколько больших строений, причем ведомству Железного Феликса досталось здание на Лубянской площади, в котором прежде располагались буржуазные страховые компании «Ллойд» и «Якорь».

В кузове грузовика рядом с Романом и Георгием устроился молоденький москвич Сергей Комаров. По дороге он рассказал, что успел повоевать в чине прапорщика на Западном фронте, после революции вернулся в Москву и состоял в военно-политическом отделе при штабе военного округа. Эта контора работала главным образом против внутренних противников большевистской власти. Кроме них с контрреволюцией боролись политотдел штаба Красной гвардии, специальный отдел Чрезвычайной следственной комиссии, а также другие организации.

– Ну и как успехи? – рассеянно поинтересовался Гога. – Много контры выявили?

– Кое-что накопали, – похвастался Комаров. – Третьего дня пьяный офицер раскричался в ресторане: дескать, скоро конец краснопузой сволочи настанет. Его арестовали, при обыске на квартире нашли важные документы. На допросе сознался, что состоит в организации «Солдат Отечества». Во главе – генералы, несколько крупных капиталистов и банкиров. Сегодня в пять вечера главари соберутся в доме купца Баркасова на Большой Бронной. Арестованный уверяет, что будут распределять деньги для боевых отрядов, собранные московскими богачами.

– Деньги – это важно. – Рома многозначительно посмотрел на Гогу. – Сами справитесь?

– Мы охотно примем участие в аресте и допросах, – подхватил Гога.

Они договорились провести, пока светло, разведку подступов к объекту. На этом интересная беседа прервалась, потому что колонна грузовых автомобилей прибыла на Лубянку. Площадь узнавалась не без труда – знаменитого здания НКВД – КГБ еще не было, «Детского мира» тоже, на углу Мясницкой раскинулась церквушка. Самое невероятное – в центре площади вместо памятника Дзержинскому был выстроен бассейн с фонтаном, и горожане черпали из него воду.

Роман машинально направился к самому большому зданию, но Сергей Комаров остановил его, сказав:

– Там наркомат иностранных дел обосновался. Нам вон в тот дом…

Почему-то в этой реальности ВЧК вселилось в трехэтажное здание, которое в будущем примет второстепенные службы госбезопасности. Пожав плечами, Гога и Рома зашли в указанный дом и выбрали для отряда две комнаты в дальнем конце первого этажа. Левантов поставил пулемет на подоконник и прикидывал, как простреливать обе улицы. Бойцы рассуждали: мол, диван всего один, то есть спать придется на полу и письменных столах, но Комаров заверил, что завтра мебель обязательно подвезут.

Петерс уже проводил совещание с московскими товарищами, распределяя сотрудников по отделам. Тем временем отряд отвели в столовую, где накормили макаронами по-флотски. После кормежки бойцы вернулись на Лубянку, а Георгий, Роман и Комаров отправились на Большую Бронную, прихватив красногвардейца Щербинина.

Свернув с Тверской, Гога тоскливо поглядел на крохотные домишки на месте, где в его времени громоздилась самая большая в Европе забегаловка «Макдоналдс». Рома тоже не узнавал улицу, пока не увидел пятиэтажный дом. Комаров подсказал:

– Это доходный дом, построен после уличных боев пятого года. Особняк Баркасова – соседний.

Возле обнесенного решеткой особняка прогуливалась подозрительная личность. Судя по характерной выправке – офицер.

– Они выставили караульного, – предупредил Рома. – Играем, черт побери. Постарайтесь не забыть свои роли.

– Постараемся, господин лейтенант. – Сергей Комаров не без труда согнал улыбку с лица.

– Слушаюсь, ваше благородие, – хмыкнул Щербинин.

Мужик в овечьем тулупе, фланируя вдоль угла ограды, исподтишка рассматривал прохожих. Руки он прятал в карманах – наверняка держался за рукоятку пистолета или револьвера. Чекисты прошли мимо него, скользнув равнодушными взглядами.

Остановившись в десятке шагов от предполагаемого офицера, Георгий обратился к Сергею:

– Скажите, подпоручик, нет ли поблизости других доходных домов, существовавших в девяностые годы?

– Дальше должны быть, господин штабс-капитан. За синагогой, на Малой Бронной. А здесь больше частные дома, небедная публика жила, пока краснопузые не пришли.

– Вы бы потише лаялись, ваши благородия, – обидевшись на «краснопузых», упрекнул товарищей Щербинин. – Не приведи господь, услышит кто-нибудь. Вон, стоит какая-то сволочь.

С этими словами красногвардеец кивнул на караульного, с интересом слушавшего их разговор.

– Ах, оставьте, фельдфебель, – томно произнес Рома. – Это же наш брат. Несомненный офицер. Может быть, даже гвардеец. Тоже, как и мы, страдает от безбожной власти.

– Как знаете, господин лейтенант, – пожал плечами Щербинин. – Только нас в Охранном отделении приучили поменьше болтать.

Брат-офицер молниеносно повернулся к ним спиной, словно не замечал странных прохожих. Ничуть не разочарованный Рома кивком показал направление. Они прошлись вокруг пятиэтажного дома и обнаружили калитку в ограде купеческого особняка.