Читать книгу - "Воительница. Сила зверя - Дин Андерссон"

Богиня Фрейя обратила свой взор на Хальд.

И внезапно взгляды всех, как по команде, также устремились к ней. На мгновение их пение и смех смолкли, а затем они бросились вверх по склону к ней, и Хальд заметила, что богиня делает ей знак присоединиться.

Они приблизились к ведьме и стали снимать с нее одежду, готовя к танцу. «Я потанцую с ними совсем немного и уйду, — обещала она себе. — Не могу же я просто наблюдать, когда меня призвала богиня. Призвала!!! Меня!!!»

Хальд охотно помогала им себя раздевать. И уже обнаженная, как и они, она немного застенчиво прошла вместе с ними к центру поляны. Она осмелилась поднять взгляд на Фрейю. И в тот же миг ее захлестнул прилив гордости и страсти, когда она увидела, что богиня все еще смотрит на нее.

Танец начался снова. Вначале Хальд чувствовала неуверенность, но постепенно радость оттеснила благоговейный страх, и, уже не смущаясь, она начала вместе с другими бегать, прыгать и танцевать вокруг богини, тоже ставшей смеяться, петь и танцевать в водовороте золотистых искорок.

Ночь медленно двигалась к утру. Хальд, переполненная счастьем, страстно и самозабвенно отдалась танцу и играм. Ее голос и голоса всех остальных сливались в один хор вместе с сильным голосом богини, когда они вместе с ней упивались торжествующей страстью.

А Хальд все продолжала танцевать, петь и любить. Обнаженное тело ее лоснилось от пота, но она радовалась, доходя до исступления, мешавшего почувствовать усталость.

Снова и снова напоминала себе Хальд, что скоро настанет пора покинуть круг танцующих и вернуться к входу в туннель, чтобы наблюдать за всем оттуда. Но чем ближе к рассвету, тем труднее ей становилось вспоминать, почему она должна остановиться.

Без сомнения, она находилась здесь всегда. До этого момента ничего просто не было. Она никогда не перестанет смеяться, петь и любить рядом со своей богиней. Никогда не покинет эту поляну. Больше не будет боли, печали и страха. Хальд все глубже погружалась в омут танца Радости, забывая о прошлом, не думая о будущем. Она слишком увлеклась, чтобы заметить, что сереющее небо над головой медленно, но верно поглощало звезду за звездой.

В глазах ведьмы бушевала ничем не замутненная радость. В безумном экстазе она не сознавала того, что солнце нового дня незаметно подкравшимся рассветом вот-вот озарит своими лучами заповедный лес.

Бешеное напряжение праздника внезапно многократно возросло. Задыхаясь от восторга, Хальд обняла кого-то, и ее обняли, затем ее снова обняли, потом еще и еще. Она переходила из рук в руки: ее обнимали, целовали, и так продолжалось до тех пор, пока за мгновение до восхода женщину заключила в объятия сама Фрейя.

Наслаждение и боль, любовь и страх, страсть и отчаяние в безумном танце закружились в сознании Хальд. Поглотив остатки воли, они заставили ее корчиться и кричать, когда пароксизм чувств достиг своего пика. И в тот момент, когда первый луч солнца блеснул над горизонтом, неистовая сила вырвала из тела ее душу.

* * *

Оставшуюся часть ночи Песнь Крови спала недолго и чутко. И когда пронзительный возглас Хальд вспорол рассветную тишину, она вскочила, сжимая меч, не успел еще крик затихнуть в лесу. Ульфхильда почти сразу же присоединилась к ней.

— Это… Хальд, как ты думаешь, мама? — неуверенно спросила Гутрун. — Нет, это исключено. В Лесу Фрейи ей не могла угрожать опасность, и она обещала только наблюдать за танцем.

— Какую же глупость я совершила, Тор тому свидетель, — сердилась воительница. — Конечно же это Хальд. Мне не следовало ее отпускать.

— Она даже не захватила волшебный меч Фрейи. — Гутрун указала на лежавшие на земле ножны с оружием.

— Мы пойдем в лес искать ее, что скажешь, Меченная Рунами? — спросила Ульфхильда. С боевым топором в руке, она была готова выступить в любую минуту.

— Какую же глупость я сотворила, — повторяла Песнь Крови. — Возьми ее меч, Гутрун, — распорядилась она, двигаясь вниз по склону.

— Больше криков не слышно, — на бегу сказала Гутрун матери. Они приближались к темной массе леса. В левой руке Гутрун держала меч Фрейи, а в правой сжимала свой. — Будем надеяться, что это добрый знак.

Песнь Крови и Ульфхильда промолчали, их чувства напряженно пытались уловить опасность. Они достигли леса и устремились в его сумрачную глубину.

— Я ее чую, — объявила Ульфхильда, раздувая ноздри. — Хочешь, я пойду первая, Рвущая Оковы?

— Мое звериное чутье столь же острое, как и твое, — проворчала воительница, продолжая бежать впереди.

Они мчались все дальше и дальше, не замечая открывавшихся им красот. Они думали только о своей подруге, чей крик все еще звенел в их ушах.

Наконец они добрались до пугающего при дневном свете темнотой входа в туннель, образованный стволами деревьев и их ветвями. Следуя за запахом Хальд, они поспешили вперед, преодолевая его извилины и повороты. И вот они проползли последний подъем и оказались на круглой поляне. Рядом с выходом из туннеля лежала одежда ведьмы. В центре поляны находилась древняя хижина. Дым ленивыми кольцами поднимался из отверстия в крыше.

На пороге стоял высокий дряхлый старец с седыми волосами и бородой по пояс и пристально смотрел в их сторону.

— Это вы друзья колдуньи? — крикнул им он. — Она там, внутри, — он указал на хижину. — По-моему, она перегуляла под луной, — старик добродушно хмыкнул. — Слишком долго плясала с феями.

Песнь Крови с Ульфхильдой стали молча спускаться с холма. Гутрун собрала в узел одежду Хальд и поспешила за ними.

Воительница осторожно приблизилась к старику.

— Вам нечего меня опасаться, — прошамкал он. Его по-птичьи зоркие глаза внимательно следили за острием ее меча. — Опусти меч, женщина, и позаботься о своей подруге, если вы на самом деле друзья. Меня разбудили ее крики. Нагая, она бродила по поляне, и я привел ее к себе. Если она сможет вспомнить, кто она, с ней все будет в порядке. Такое часто случается с теми, кто слишком долго кружится в хороводе с феями. Может быть, знакомые голоса вернут душу в ее тело. А может быть, и нет. Я пришел сюда когда-то один очень-очень давно. Со мной не было друзей, и я так и не вспомнил свое имя. Поэтому мои воспоминания и большая часть души принадлежат Фрейе, пока я здесь! — Он рассмеялся и зашелся в надрывном кашле.

— Отойди, — велела Песнь Крови, целясь острием меча в морщинистое горло. — Я не желаю причинять тебе вреда.

Он поднял вверх руки и отступил в сторону, не переставая кашлять.

— Если он попытается двинуться с места, выпусти ему кишки, — отдала приказ воительница, морща нос от запаха немытого тела, исходившего от старика.

Ульфхильда подняла топор и взглянула на старика с улыбкой, не предвещавшей ничего хорошего.

— Гутрун, останься здесь, пока я не осмотрю хижину.

Песнь Крови осторожно заглянула в комнату, сизую от дыма. И постояла немного, дожидаясь, пока глаза привыкнут к дымному полумраку, и только после этого переступила порог.